Пустота. Федор Кумарин
я женщина?! Посмотри на меня! Видишь, насколько я уродлива. Смерть уже вплотную подобралась ко мне, она иссушила меня, она выкорчевала мне с корнем мозги. Теперь от меня уже ничего не осталось. Я просто жду своего последнего дня, собирая по рублику на ямку и гробик. Так лучше убей меня, мальчик. Мне надоело жить со смертью! Так что убей меня! Пожалуйста.
Я развернулся и побежал в пустоту – лишь бы там не было бабки! Лишь бы я остался один! Успокоился.
Она ещё кричала мне в спину: «Пожалуйста! Пожалуйста!». Но вскоре крики затихли, и мой страх, мой хаос внутри, который, казалось, объял весь мир, ушёл куда-то, растворился в снеге, похожем на ошмётки кожи, которые сыплются с обгоревшего тела.
Я шёл, и мои чёрные, старые ботинки, которые я купил ещё в десятом классе, жадно глотали снег и выливали ледяную воду мне на ноги. Снег не хотел находиться рядом с моими вонючими, гадкими, свиными копытами, превращался в воду, надеясь найти маленькую щелочку и выплыть наружу, в нормальный мир с нормальными людьми. Но у него этого не получалось. И он плакал, как девочка над дешевой мелодрамой.
Я дрожал. Зима опрокидывала меня, уничтожала, стирала с тепловой карты. Я становился одним сплошным снежком, который зима сворачивала в ладошку и заставляла скукоживаться, подчиняться, лететь куда-то, зачем-то с одной только целью – разбиться и распасться на множество мелких частей… Мелких снежинок. Непонятных, холодных кристаллов.
Что произошло? Что это была за бабка? Что за разговор с Алисой? Неужели он произошёл на самом деле? Как серьёзно девочка говорила со мной… Её слова казались мне умными, настоящими. Возможно, я должен был быть нормальным с ней? Нет, я всё сделал правильно, я должен ненавидеть Алису, должен поносить себя, должен ломать себе хребет, чтобы быть одиноким, чтобы раствориться в злобе и не давать никому себя, беречь их от своего тела. характера, страха… Ведь все мои попытки за кем-то ухаживать, за кем-то бегать – это всего лишь домогательства, скрежет зубов, пытка… Такая же, как назойливо вибрирующий в кармане телефон. Я беру трубку и слышу голос Ромы, нашего старосты. Он умный, интересный человек, чуть смугловатый, с забавной, неаккуратно разбросанной по смуглому лицу щетиной. Мы с ним вроде как друзья. Вроде как общаемся. Вроде как, вроде как… Как и, в общем-то, всё в моей жизни.
– Привет, Федя, слушай, – обратился он ко мне, – там книги в библиотеку надо сдать… Ну, сегодня последний день. Съезди, сдай, окей? Чтобы потом копеечку не надо было платить.
– Хорошо, – согласился я. – Сегодня всё сдам. Сейчас зайду домой, возьму их и поеду в шарагу.
– Окей, – бросил Рома и положил трубку.
Я ускорился. Хотел побыстрее с этим покончить. Никому не нужное дело, требующее столько действий. Хотя… Что может убить время эффективнее, чем это простое, вроде бы необходимое, но такое бесполезное занятие?
Становилось холоднее. Я шёл и чувствовал, как что-то липкое, вонючее, чёрное внутри меня смешивалось,