Город С. Василий Батарейкин
даже жестокостью. Но сейчас ему стало тоскливо. В голову лезли проблемы и заботы. Вспомнилась недостроенная баня на даче. То, что Жихарев должен на следующей неделе привести четыре куба вагонки, а Зимов обещал двух киргизов. Вспомнился сын, уехавший учиться в столицу, занимающийся, чем попало, только не учёбой. Вспомнился гараж с ржавыми воротами.
«Блядь, надо Семёнова отправить ворота покрасить», – пробурчал себе под нос Юрий Васильевич, наливая в наполовину заполненную кружку холодную воду из трёх литровой банки, стоящей возле плиты.
Мужчина вышел из кухни, прошёл в коридор, взял портфель с прихожей и вернулся обратно. Войдя на кухню, он положил портфель на стол, открыл его, покусывая губы, достал из него большую стеклянную ампулу. Надломив ампулу, Савельев вылил содержимое в кружку с разбавленным чаем, после чего убрал две части ампулы обратно в портфель. Юрий Васильевич почувствовал, как кровь приливает к вискам, как она пульсирует в венах, как работают сосуды. Лицо его покраснело, глаза налились кровью. Постояв минуту, наблюдая, как мутная жидкость в кружке снова превращается в чай, Савельев взял емкости и вышел из кухни.
– А вот и чай, Томочка, – Юрий Васильевич вошёл в комнату, держа кружки в обеих руках.
Девушка сидела за столом погружённая в мир кибернетики.
– Эй, давай пить чай, – ласково произнес Савельев, ставя кружки на стол, намеренно между девушкой и компьютером. – Успеешь ещё наиграться. Он теперь твой и никуда от тебя не убежит.
Савельев улыбнулся. Тома отодвинулась от стола и повернулась к мужчине.
– Я до сих пор не могу поверить, что у меня теперь свой компьютер. Я боюсь, что это сон и когда я проснусь, ничего не будет. Ни вас, ни компьютера. Ни всего этого, – Тома развела руками, намекая на пирожные и чай.
– Если хочешь, могу тебя ущипнуть, – улыбнулся Савельев и, взяв кружку, отпил из неё.
Тома засмеялась. Засмеялась по-девичьи звонко и искренне.
– Ну, все, кончаем шутить и веселиться. Пей чай, и так негорячий, так вообще остынет.
Девушка взяла пирожное. Дважды укусив эклер, Тома сделала глоток из кружки. Савельев внимательно наблюдал за происходящим. Он сопровождал взглядом каждый глоток и всем своим видом помогал сделать его, как щепетильный доктор помогает больному выпить принеприятнейшее лекарство.
– Юрий Васильевич, а вы знаете, что такое косплей? – вдруг остановившись, произнесла Тома, как будто, вспомнив что-то важное.
Савельев дёрнулся. Процесс питья чая девушкой загипнотизировал его и резкое прекращение употребления напитка Томой, привело к аварии в его сознании. Он поперхнулся.
– Конечно, знаю. Ты пей, остынет. И ешь, пирожные, ведь твои любимые, – откашливаясь, произнес Савельев.
– Конечно, конечно, Юрий Васильевич, спасибо. Просто у нас в классе ребята увлекаются косплеем. У всех костюмы разные, ну там, герои комиксов, игрушек, анимэшек. А у меня нет костюма, – произнесла Тома и жалобно посмотрела снизу вверх на Савельева. Мужчина