Сказки октябрьской ведьмы. Фалена Лысакова
пташенька? – ведьма осторожно присела на корточки напротив девочки. – Как забрела-то сюда?
Но малышка лишь супила губы и сербала носом, утирая с щек слезы. Она была такой маленькой, что уместилась бы в ведьмином лукошке! Ее плечики дрожали, а лицо было красным и мокрым. Ведьма сжала ее ладошку в своей и поразилась, какой ледяной была кожа девочки – поди, сидит тут с самого рассвета!
– Ну-ну, полно сырость разводить – и без того мокро… – поглаживая маленькие ручки, приговаривала ведьма. – Все уже хорошо, никто тебя не тронет. Ну, пойдем домой?
Девочка молчала, но плакать перестала и не стала возражать, когда ведьма повела ее за руку из леса. Вернее, как из леса? Не похоже было, что лес желал их выпускать. Сколько бы они не брели буреломами и рощами, деревья все также нависали над ними рыжекудрыми великанами, а под ногами хлюпала мазкая почва. Чтобы малышка не боялась, ведьма без умолку болтала, а сама соколиным взором высматривала тропу, уже начиная волноваться.
– Зачем же ты пошла в лес в такую хмурую пору? – сокрушалась ведьма. – Это ведь так опасно!
Словно отвечая ей, в кронах тоскливо загудел ветер, сбивая на землю влажные размякшие листья. Сюда, вниз, ветер не доставал, но от его звериного воя становилось не по себе.
– Вы ведь осенняя ведьма, верно? – вдруг тихо спросила девчушка, подняв на ведьму огромные тусклые глаза.
– Верно, – слегка удивленно кивнула та, – но тебе не стоит меня бояться. Не все ведьмы плохие.
– Я знаю, – как-то по-взрослому ответила малышка, – я и не боюсь. А когда мы уже придем?
– Скоро, – попыталась убедить ее ведьма, хотя и сама уже не ощущала особой уверенности.
– Мы что, заблудились?
– Нет, конечно, – с горячностью возразила ведьма.
У нее не было ни малейшего повода сомневаться в лесе – в ее родном лесе, которому она доверяла, как себе самой. Лес ни за что бы ее не подвел. Поэтому ведьма запихнула поглубже свои потаенные тревоги и с новым приливом бодрости повела девочку сквозь заросли.
Они петляли по лесу так долго, что ноги у ведьмы отваливались, а подол юбки весь изгваздался. Лицо было мокрым и липким от противных, срывающихся капель. Ведьма готова была застонать и сдерживалась лишь потому, что видела, как стойко себя ведет девочка. И в тот самый момент, когда сил у нее почти уже не осталось, из-за налитых туч вдруг выпорхнуло солнышко, и капли на хвое заиграли радугой тысяч хрустальных ожерелий, а листья под ногами в ту же секунду превратились в янтарную слюду миллиона оттенков.
А в следующее мгновение взъерошенные сосны расступились, выпуская парочку, точно из мрачного кокона, в озаренный закатным светом мир полей и дорог.
Ведьма мысленно поблагодарила лес и повела девочку вдоль поля. Мокрая трава ласкалась к ногам, растрепанные дикие колоски шаловливо брызгались прохладными каплями. Вдалеке, за покрытыми зеленоватыми проплешинами горами, уже марило, рассыпая огненные перья, разрумянившееся