Нас война соединила. Юлия Ганецкая
Что же до царской семьи, то тут я развожу руками. Император Николай подчинился натиску генералов и лишил не только себя, но и своего сына права что-либо менять в устоях страны… Кто знает, может, для всех членов августейшей семьи решение царя было облегчением и избавлением? Ну а что же вы, Анна, как вы ко всему этому относитесь?
– Я? Мне, признаться, все равно. Мне важно, чтобы мои братья вернулись домой живыми и невредимыми. Чтобы папа не болел. Чтобы у профессора Свешникова выздоравливали больные и уходили домой на своих ногах, а не на протезах. Чтобы Аля пела под гитару, а наша Зоя пекла пироги с малиной. Глупое женское желание, ничего патриотического и возвышенного, так?
Еще поворот, и вокзал. Анна замедлила шаг. Несмотря на тревогу за отца, она не хотела так скоро расставаться с Алексеем. Было волнительно и в то же время спокойно просто идти с ним по улице, искоса поглядывая на него и незаметно дотрагиваясь до рукава его шинели. Просто дышать с ним одним воздухом.
Вдруг послышались звуки военного оркестра. Из-за поворота показались музыканты, играющие на ходу «Прощание Славянки». За ними, чеканя шаг, шли юнкера. Слишком широкие шинели серого гвардейского сукна с красными клапанами на воротничках, тонкие шеи, юношеские щеки с румянцем размером с яблоко, отвага и решимость в глазах.
Керенский понял, что былой армии не возвратить. И, чтобы спасти фронт, на войну отправлялись женщины и дети.
Присягнувшие бело-сине-красному флагу и насквозь пропитавшиеся запахом церковного ладана, вчерашние юнцы, изучавшие лишь теорию военного дела, сегодня шли спасать Россию, гордо неся свои молодые головы на узких мальчишечьих плечах.
Анна и Алексей остановились и молча смотрели на марширующий батальон. Алексей держал в одной руке саквояж Анны, а другой приставил ладонь к виску.
Юнкера поравнялись с ними и, улыбаясь, отдали честь подполковнику.
Анна смотрела на задумчивое лицо Алексея. Глаза его потемнели, губы сжались в тонкую линию. Твердая рука у виска и прямая солдатская спина.
Вот промаршировали последние мальчишки, глухо стуча сапогами по пустынной мостовой. Слышались отдаленные звуки оркестра. Алексей стоял, не шелохнувшись, и отдавал честь уже пустой улице.
Словно очнувшись от своих мыслей, он наконец опустил руку и встретился взглядом с Анной.
– Аля написала стихи к этому маршу, – пробормотала она.
– Какие же?
Девушка тихонько запела, так, чтобы ее мог слышать только Алексей:
– Упорхнула голубка надежды,
Остался лишь ворон войны.
Я люблю тебя, милый, как прежде,
Ты мне, Господи, друга верни.
Провожать вышла я тебя рано,
На востоке сияла звезда.
За Отчизну сражаться ушел ты,
По щеке покатилась слеза.
Вот и вокзал. Огромная толпа людей и рев поездов. Кто-то уезжал, кто-то возвращался. Царство встреч и разлук. Слышались рыдания