«Ни почести, ни славы». Александр Матвиенко
спросил:
– Кто утро испортил, принцесса?
– Вчера вечером люди приходили. Серьезные люди, сразу видно было не ментовское племя. Неразговорчивые, но культурные.
Она глубоко затянулась. Алексей сел рядом, занервничал, смотрит на Викторию, она продолжает:
– Интеллигентно так, не навязчиво о моем муженьке спросили. Я, конечно, понесла на него, такой, сякой, машину угнал, деньги украл, что видеть его не хочу. Поверили, не поверили, это меня мало волнует. Меня волнует, почему это вдруг за северного «бича», такие люди беспокоятся.
Алексей развел руками.
– Ну и пусть беспокоятся, у нас все чисто. Все следы на небесах Виктория Александровна. Кому надо пусть слетают, проверят.
– Так, уж и на небесах. Ты присутствовал?
– Фридман ведь, он не любит, чтобы его контролировали.
– Дурак, доверяй, но проверяй.
Она встала, поискала глазами пепельницу. Пусто. Подошла к Алексею, дала ему не докуренную сигарету. Алексей взял окурок и снизу вверх виновато посмотрел на Викторию.
Она со злобой, выдавила:
– Поедешь к Фридману и узнаешь. Своими глазами посмотри, руками пощупай. Если вдруг он окажется на земле, зарой его глубоко, глубоко.
Пошла к выходу, и уже на пороге, крикнула ему:
– Купи пепельницу.
Фрол на дежурстве, сторожит ветхое строение от заселения и посягательств. Сегодня день заливающий солнцем окно, и двор изрытый и испачканный. Трофим всё в поисках, где, как бы невзначай, а где и просто по человечески, раздобыть еду, выпивку. Фрол накануне, правда, дал ему купюру, сославшись, что заработал, охраняя ночью одну дорогую машину. Но Трофим ведь все равно деньги не потратит. Для него пусть деньги будут в кармане, главное как это он любит выражаться, для бездомного это утреннее рандеву с улицей, с людьми, – чтобы не забывали.
Солнце ласкало дворик, отбрасывая по сторонам тени. Фрол перед окном, изучает газеты за прошедшее время. Рыщет глазами все объявления о продажи квартир.
Неожиданно перед окном появилась здоровенная детина. Она уставилась на Фрола, и с наглостью присущая таким рослым и сильным, спросила:
– Сторожуешь?
Через стекло голос был глухим и ещё более дерзким.
Фрол кивнул головой.
– Одноногого инвалида, где можно увидеть?
Фрол пожал плечами.
– Он, редкий гость.
Здоровяк обшарил глазами комнату. Фрол уловил его взгляд на костылях, что мирно прислонились на краю стола.
– Редкий говоришь, ну-ну. Ладно, мужик, сторожи дальше.
Как, только парень удалился, Фрол встал и, зажав костыли под мышкой, проковылял к дальней стенке. Прислонившись к обшарканной поверхности, он уставился на дверь.
Было слышно, как тихо скрипнула входная дверь, как шаркают ноги, ступая по развалившимся ступенькам. Взгляд Фрола уперся о филенчатую дверную перегородку и тупо елозил по поверхности.