«Ни почести, ни славы». Александр Матвиенко
на Кавказ. По оперативным сводкам горные трудно проходимые тропы всё чаще стали служить контрабандистам. Если раньше в год по ним следовал один или два курьера с сибирским золотом, то сейчас по узким тропам мог следовать уже караван. Самое удивительное это то, что всё чаще караван появлялся с другой стороны. У пограничников были свои секреты с большими ушами, но они слышали лишь одинокие шаги. Горы неохотно делились тайной, для пограничников они запросто на рассвете показывали лишь кучку маленьких облачков похожие на большой караван. Всё продолжалось бы и дальше в таком же духе, если бы не случай с винтокрылыми братьями. Как-то на рассвете вертушка с погранзаставы, с трудом переваливаясь через перевал, наткнулась на не большую группу контрабандистов. Задержание так бы и осталось в протокольном отчёте, если бы не груз, который состоял из двадцати автоматов, китайского производства. В центре сразу же всполошились, но куда и кому следовал арсенал так, и осталось загадкой. Местные горцы выполняли только вьючную работу, остальное им было не ведомо. По всем заставам летели депеши, усилить наблюдение, расширить секреты. Горы на это лишь эхом смеялись, где это видано, чтобы кавказские хребты обложить людским глазам. Трудновато однако будет прыгать с вершины на вершину, где даже винтокрылому монстру и то кислорода не хватает.
Фрол сразу же выдвинул версию о перевороте, уж слишком большое количества золотого песка стало просачиваться за бугор. Золото в таком количестве в ювелирные мастерские не принимают, его явно обменивают на автоматы и пистолеты. За таким потоком стоял кто-то, у кого есть четкий рассчитанный план. Андрей Павлович принял его мысли, всё выглядело именно так. Где-то, кто-то начинал серьёзную игру.
Отдохнув после зимы, станица набирала всё больше зелёных красок. Проснулась земля, задышали теплом бугорки и камни. Горы заслезились светлыми ручьями, горы обхватили долины и уже не желали отпускать тепло. Весна!
В части, где находилась сержантская школа новый не большой набор. Сотня солдатиков, которые уже год изнашивали казенные сапоги, призваны в станицу для дальнейшей учёбы. Сержантов не хватало. Кавказ возводил небесный защитный купол, и все строительные отряды, участвовавшие в этой гигантской стройке, требовали своих годовалых маленьких командиров. Ребятам из Черкеска повезло, вместо старой вылинявшей от солнца дырявой палатке их поселили в осунувшуюся и зашарканную казарму. И если молодым ученикам из палаточного городка приходилось целыми днями выгонять из своих шатров местных ядовитых пауков и посыпать свежим песком узкие дорожки, то казарменным приходилось утром и вечером драить полы. От такого ухода казарма всегда пахла мокрой доской и застоявшейся хлоркой. Кто мог придумать загнать в глухую станицу сержантскую школу, от которой по всей округе воняло кислой кухней и сосновыми дровами. В такой дыре может хорошо устроиться только гауптвахта, что она с удовольствием и сделала, огородившись высоким забором.