Тюрьма ребёнка. Ноэль Веллингтон
в храм, Мензун остановился у входа, чтобы осмотреться. Небольшой, залитый солнечным светом двор был окружён рядом колонн, на которых лежала крыша. В центре находился бассейн, позади которого стоял алтарь. Дымок всё ещё поднимался от углей, оставшихся от утреннего жертвоприношения, и он вкусно пах маринованной в простокваше бараниной. Двое жрецов, старый и молодой, сидели под крышей неподалёку. Мензун подошёл и обратился к ним. Обменявшись приветствиями, они завели разговор о богах, молитвах, гимнах и о многом таком, что было невдомёк простым людям. Спустя несколько минут, Мензун развязал свой мешок и достал оттуда шкатулку, а вернее просто ящик из тонких досок с козьими шкурами, на которых были записаны молитвы и гимны. Когда он прочитал и спел их жрецам, это произвело впечатление, и старый послал молодого за письменными принадлежностями, чтобы переписать тексты. Пока старый жрец писал, молодой сходил на рынок и купил для них всех еды, простокваши и пива, а потом отнёс одежды Мензуна к ручью, чтобы постирать, а взамен принёс ему свою тунику.
Мензун задержался в храме на пару дней. Когда старый жрец переписал всё, что намеревался, он снова отправился в путь. Проходя через рыночную площадь, он заметил Акаба и Нишад. Они торговали со своей тележки. Ямеха и Каута же нигде не было видно.
– Благосклонны ли к вам сегодня боги торговли? – спросил Мензун, подойдя.
– Не более, чем всегда, – вздохнул Акаб. – Урожай в этом году хороший, и нам непросто всё продать.
– Я вам помогу, чем могу, – улыбнулся Мензун и громко спросил: – А хороши ли твои бобы? Полные ли стручки?
– Вот, сам посмотри! – ответила Нишад, протягивая ему пригоршню стручков из корзины.
– И вправду, стручки полные, и бобы налитые, – сказал Мензун, разломив один стручок и отправив несколько фасолин в рот.
Несколько голов повернулись к ним, а проходящие мимо остановились и подошли поближе.
– Я куплю немного в дорогу, – сказал Мензун. – Жалко упустить такую хорошую еду, как у вас.
– Мы неустанно трудились и приносили жертвы богам, чтобы вырос хороший урожай, – ответила Нишад. – Сколько тебе дать?
– Четыре пригоршни хватит, – сказал Мензун, протягивая ей бирюзовую бусину. – Этого достаточно в уплату?
– Вполне.
Забрав бобы, Мензун продолжил свой путь, а его место тут же заняли любопытствующие покупатели и завели с парой разговор, перешедший в торг. Некоторое время спустя собралась небольшая толпа, и вскоре корзины торговцев начали пустеть. К тому времени, когда все разошлись, Мензун сделал круг, вернулся, вернул бобы и получил свою бусину назад.
– Мы остановились в доме свояка, – сказал Акаб. – Ты нам так помог, путник! Будь нашим гостем. Свояк и его семья будут рады тебе не меньше нашего. И ты сможешь спеть свои гимны под флейты его дочерей.
– Да, оставайся погостить, – добавила Нишад. – Вечером, после работы дети принесут пойманную рыбу, и мы устроим пир.
Отказываться и расстраивать радушных случайных попутчиков