Откровения для настоящих папуасов. Евгений Васильевич Лучинкин
тоже, Лида. И мне совсем не обязательно водить руками или плясать вокруг пациента.
Лида закивала, вытирая слёзы.
– Спасибо Вам, Евгений Васильевич!
– И Вам большое спасибо, Лида, за поддержку. Давайте приглашайте следующего.
Неведомский оказался прав. Нарастающая усталость заставила снова применять методы биоэнергетической коррекции. Многие посетители приходили, конечно, из-за банального любопытства, но хватало и таких, что приносили с собой толстые пачки с данными обследований, которые толком не разъяснялись моими коллегами, что никак не помогало больным делать шаги к своему излечению. Поэтому приходилось исправлять недопустимые ошибки и много времени и сил тратить на разъяснения, прояснения, а подчас запоздалую терапию. Я начал терять счёт времени. Казалось, что очередь перед кабинетом никогда не кончится. Но под вечер, как всегда без стука, ко мне ворвался взъерошенный Лунёв.
– Где?! Где он?
От усталости я не смог на Лунёва рассердиться.
– Кто?!!
– Да мужик этот! На костылях!!! Данила сказал, что он видел, как Вы его лечили! Он что, правда, левитировал? Вышел от Вас своими ногами!!! Покажете, как это делать!?
Я отмахнулся от дурацкого восторга Лунёва и спросил:
– Какой сегодня день?
– Так среда. Завтра улетаем. Да вы не беспокойтесь, Евгений Василич, у нас осталось пара повторных пациентов. Коридор-то пустой!
Я непонимающе потряс головой.
– Пустой? Славабогу! Ты иди пока, заполошный. Передай всем, что планёрку завтра проведём, а то я уже «кыш» сказать не могу.
На пороге Лунёв обернулся и многозначительно поднял палец вверх:
– И слепые прозреют! И хромые пойдут! И мёртвые воскреснут!
Но моё вдохновенное настроение продержалось недолго. По дороге в Москву нелётная погода задержала нас в Ханты-Мансийске. В здании маленького аэропорта было невыносимо холодно, Козубовский созвонился со своим знакомым и мы разместились в здании школы. Ребятишки гуляли на каникулах. В коридорах и классах царила пустота. После сытного обеда вся бригада экстрасенсов собралась в учительской. Узнав об этом директриса упросила Козубовского посмотреть завуча.
Женщина оказалась «классическим образцом» завуча – внешне строгой, с внимательным, цепким взглядом и резкими движениями. Однако бросалось в глаза, что она при ходьбе невольно прикладывает ладонь к правому боку и морщится.
Козубовский оглядел пребывающих в беспечной расслабленности коллег.
– Вот, прошу любить и жаловать – Екатерина Николаевна. Местные врачи направляют её на лечение в областную больницу. Директор попросила нас помочь в определении диагноза.
Чтобы не смущать Екатерину Николаевну большим скоплением незнакомого народа, я предложил Макарову, Лунёву и Козубовскому перейти в её кабинет и осмотр проводить там. По моему мы тогда даже не представились, а сразу «включили внешний антураж экстрасенсов целителей».