Откровения для настоящих папуасов. Евгений Васильевич Лучинкин
– учиться не наступать на одни и те же грабли. Ты свой чай допил? Пойдём я тебе кое что покажу для «наглядности».
Неведомский вывел меня в зал ожидания и показал на собравшихся возле стойки регистрации наших сотрудников.
– Вот посмотри на «Крупскую».
Надежда Константиновна в новом цветастом платке, что успела отоварить на распределительной базе для нефтяников, стояла немного в стороне от громко беседующих Лунёва, Макарова и Козубовского и ревниво прислушивалась к их разговору.
Я вспомнил, что у меня сложилось стойкое впечатление о болезненной мнительности Надежды Константиновны. Любая беседа, что затевалась по какой-то актуальной теме происходящего, ею воспринималась как очередное «промывание косточек» лично ей, что собеседники опять собрались только для того, чтобы посудачить о ней, родимой, и что говорят про неё нечто «опять скоромное и опять непотребное».
– Чувство собственной важности Надежды Константиновны воздвигло трон «королевы сокрытых таинств». И она, с неусыпным упорством параноика, бдительно следит чтобы на этот трон никто не посягнул ни словом, ни делом. И видит она мир сообразно этому фетишу. С мужем её ты знаком? Нет? Мужа она себе подобрала подстать: хозяйственный, домовитый, руки у него откуда надо растут, но он – «ванька на побегушках», «послушный холоп возле трона».
Вон – Козубовский. Его чувство собственной важности играет с ним злую шутку. Он старается всем понравиться, всем угодить. Узнает, что его собеседник из донских казаков, так и он казацкого рода. Выходцу с Алтая он заявит, что сам потомственный бурят и корни у него сплошь буддийских верований. Профессору Дорогину говорит, что он его ученик, Полежаеву – что его, а тебя, конечно, он заверил что нет более ревностного адепта твоего Пути, чем он. Так ведь? До Протасова пытается добраться, чтобы быть поближе к сонму избранных.
Лунёв – тот ещё попрыгун. У него – семь пятниц на неделе. Он тебе сейчас в рот заглядывает, каждое слово ловит, а как начнётся у него самого что-то «получаться», так он тут же распнёт своих учителей и объявит их опасными еретиками.
– Это почему?
– Эх! И тебя что ли ничему история не учит? За что Христа распяли, а ближайшие соратники поспешили отречься, хотя знали Он – Сын Божий, без бэ. Неудобен Иисус стал их чувству собственной важности, не вписался в привычную картину мира. Он ведь свет Истины нёс, а не то, чем привыкли жить «добренькие самаритяне» – Её чёрно-белым и перевранным отражением.
Макаров – тот вырос в среде самодостаточности. Он в этом мире как рыба в воде. Случись, что с институтом, так Данила и водителем такси неплохо будет зарабатывать, а на досуге книжки умные читать. Его чувство собственной важности это беспощадный страж на Пути непредсказуемости Живого и невозможности никакими сверх способностями это Живое контролировать.
Неведомский поднял палец вверх.
– О, кажись нужный рейс объявляют. Про наших костоправов я рассказать не успею. Да это и не нужно. Примеров т