Том 3. Ведь и наш Бог не убог, или Кое-что о казачьем Спасе. Из сказов дедуси Хмыла. Часть II. Соль. Лгало… и Подлыгало…
картину окружающего.
Наставники в Спасе сравнивали чувства с руками души. Чувствами мы берём предмет, явление или другое чувство. Чтобы насытиться этим предметом, явлением или другим чувством. Но чаще бывает, что чувства наши застревают в объекте, зацепляясь за некие крючки. Вабки их называли. Они вабят нашу душу, соблазняют её недостатками, которых та не имеет. Эти недостатки – соблазны души! Она не в состоянии противостоять этому соблазну. И поймав душу за чувства, заставляют её заблудить в вожделенном. Зачем? Чтобы дать нам страдание, а с ним боль! Зацепившиеся чувства не возвращаются к душе сполна. И она от этого страдает. Ибо душа взращивается своими же возвращёнными чувствами. Не чувствами других. Но чувствами, обогащёнными миром: людьми, явлениями, предметами. Только чаще бывает иначе! Чувства души нашей не возвращённые, а извращённые. Из врат исключённые. Посему мы не можем даже толику приблизиться к Хороводу! Оттого и порицаем его, мол, в колхоз я не пойду!
И любовь нам неподвластна от этого. Ведь возвращающиеся орошённые миром наши чувства позволяют нам обрести некий лад между собой и миром. Если же наши чувства заблудят в мире, то тут и случатся все беды. И «я» потеряется, и что такое «возлюби других, как себя», будет непонятно.
Но зато ведь наши чувства в миру будут! Разве от этого мир не обретёт? А как же призывы отдать себя миру сполна? Aliis inserviendo consumor – «светя другим, сгораю сам». Разве это слова ни о чём?
О чём! И обо всём! Сгораю сам! Это ключевые слова. Возврат к Хороводу начинается в возвращения чувств. Попробуем прояснить сказанное.
Если взять страсть, то в чём её суть? Страсть – сильное чувство; как говорят психологи, доминирующее над другими чувствами человека, характеризующееся энтузиазмом или сильным влечением к объекту страсти. Объектами страсти могут быть как люди, так и предметы и даже идеи.
Если, к примеру, обратиться к древнегреческим философам, то они о страсти говорили немало. По определению Зенона, страсть означает движение души, беспорядочное и излишнее. Страсть есть посыл, который, когда-то будучи естественным, стал неконтролируемым, непослушным разуму и, следовательно, противным природе.
По Цицерону, речь идет о болезни, но он добавляет, что не все страсти могут быть рассматриваемы таким образом: «Все страсти являются болезнями, и их жертвы страдают умственными недугами»; они составляют «патологические расстройства личности». То есть мудрый человек стремится к апатии, к уничтожению страстей.
С точки зрения Аристотеля, выраженной в «Никомаховой этике», страсти включают не только вожделение и гнев, но также дружбу, мужество и радость, т.е. сами по себе они ни благи, ни злы. Они нейтральны, и их надлежит умеренно и разумно использовать.
В православии страсть рассматривается как ошибочное, искажённое грехом проявление чувств. Согласно православному учению о борьбе с грехом в себе, аскетике, страсть считается извращённой (искажённой) добродетелью. Например, гнев может быть как праведным,