Том 8. Ведь и наш Бог не убог, или Кое-что о казачьем Спасе. Из сказов дедуси Хмыла. Часть V. О спорном и нелепом. Лгало… и Подлыгало…
так – говорят при этом отчаявшимся: а ничего не существует! Но даже если оно существует, о нём ничего не известно! Даже если об этом можно узнать, знание об этом невозможно донести до других. Даже если это можно донести до кого-то, то он ничего никогда не поймёт!
Некогда эту «глупость» возвестил миру один грек, Георгий из Леонтин. С тех пор, а прошло почти две с половиной тысячи лет, учёные мужи не могут опровергнуть эти «глупые» речи. Многие при этом устают и в конце концов обращаются к тому, что они же пытались опровергнуть. В общем, всё то, чем мы дорожим, нас же в пяту однажды и жалит!
Отошёл бы человек от своей «стены плача» – и многое бы увидел! Что́ есть «стена плача»? Тот мир, который ты перед собой же и исповедуешь. А увидел бы отошедший от «стены плача» в первый ряд, что нет лишь бездушных атомов, нет только лишь души, пусть даже и вечной, но есть то, что «вертмя вертится». И в нём, в этом круговороте, нельзя доподлинно отделить одно от другого. Попробуй-ка угадай во вращающемся колесе каждую отдельную спицу!
А во втором ряду узрел бы он, что мир его, им же и исповедуемый, есть лишь картинка, им же созданная. Умудряемся мы остановить вертмя. Ухитряемся! И тогда складывается некая картинка – мировоззрение. Чтобы не рассыпалась она, толмим мы её и толмим, утверждаем-переутверждаем, чтобы спасение от маеты гнетущей в ней найти. Вертмя ведь и есть маета, грехом порождённая. И грех тут – не ослушание воли Божьей, но разрыв того, что нельзя разорвать, – Уйма.
Сколько же сил человек кладёт, чтобы удержать мировоззрение своё! А чтобы это было легче сделать, в купу собирается с себе подобными, собой же жертвуя в пользу мнимому спасению. Всё человечество тому пример. Гуртом, оно понятно, и батьку легче бить! Или: дружные вороны и гуся съедают! Тебе кажется, что ты самобытен, что неповторим. А спрошу-ка я тебя: когда ты на свет белый появился? Наверное, ты и не помнишь. «Конечно, не помню», – скажешь ты. Но дату рождения назовёшь наверняка.
А я тебе в пику скажу: не тогда родился ты! О том тебе рассказали родители твои. Ты же не помнишь ничего. А значит, оно для тебя не есть действительность! Ты обернулся. Включился дневной разум, солнце взошло, выключился сноразум. И обернулся ты тогда, когда осознавать себя стал в Яви. С этого мига для тебя появляется действительность! То, что есть! И тут тебя сразу же повивать стали, воспитывать. Ты, вбирая воспитание то, стал вкупе с тем, что тебя собой же питало. Стал сообществом! И теперь идти против всего опыта человеческого? Упаси боже! Ну не будешь же ты утверждать, что твоё рождение для тебя пустой звук? Что это чья-то правда, но не твоя?
А то, что мы называем смертью, всё тот же оборот. Солнце зашло! Выключился дневной разум, включился сноразум. Так вот и выходит, что рождаемся мы после своего рождения и помираем часто задолго до своей смерти. Бытие же тела – всё та же картинка: мировоззрение, которое мы принимаем с воспитанием. И она далека от действительности! Правда, картинка эта не исключает возможности создания иных картинок внутри самой себя. И творим мы – вытворяем свои мирки, которые