Ночь нежна. Френсис Скотт Фицджеральд
она станет уважать вас еще больше.
– Нет. Вы не знаете Вайолет. Стоит ей почувствовать свое превосходство над кем-нибудь – и она становится непреклонной. Мы женаты двенадцать лет, у нас была дочь, которая умерла семи лет от роду, и после этого… знаете, как это бывает. Мы оба немного погуляли на стороне, ничего серьезного, но какая-то отчужденность осталась… Вчера там она назвала меня трусом.
Розмари не знала, что сказать.
– Ладно, мы позаботимся о том, чтобы последствия всего этого были минимальными, – проговорил Эйб, открывая кожаный футляр. – Это дуэльные пистолеты Барбана – я взял их, чтобы вы могли с ними освоиться заранее. Он повсюду возит их с собой. – Эйб взвесил в руке одно из допотопных орудий. Розмари испуганно вскрикнула, а Маккиско взглянул на пистолет с опаской.
– Господи, неужели обязательно дырявить друг друга из сорок пятого калибра? – воскликнул он.
– Не знаю, – жестоко ответил Эйб. – Считается, что из длинноствольного оружия целиться легче.
– А с какой дистанции? – спросил Маккиско.
– Я задавал этот вопрос. Если противники договариваются драться до смерти, обычно устанавливают дистанцию в восемь шагов, если хотят лишь разрядить злобу – двадцать, а если только отстоять свою честь – сорок. Мы с его секундантом сошлись на сорока.
– Это хорошо.
– В одной повести Пушкина описана необычная дуэль[7], – вспомнил Эйб. – Каждый из дуэлянтов стоял на краю пропасти, так что даже легкораненый неминуемо был обречен на гибель.
Маккиско эта реминисценция показалась слишком отдаленной и академичной.
– Что? – рассеянно переспросил он.
– Нет, ничего. Не хотите окунуться в море, чтобы освежиться?
– Нет-нет, я не умею плавать. – Маккиско вздохнул и беспомощно добавил: – Все это какая-то бессмыслица. Не понимаю, зачем я это делаю.
Впервые в жизни ему действительно приходилось что-то делать. Он был одним из тех людей, для которых чувственный мир не существует, и столкновение с конкретным проявлением этого мира повергло его в полное недоумение.
– Ну, можно ехать, – сказал Эйб, видя, что Маккиско начинает терять мужество.
– Хорошо. – Маккиско отхлебнул добрый глоток бренди, положил фляжку в карман и спросил почти свирепо: – Что будет, если я убью его – меня посадят в тюрьму?
– Не бойтесь, я переведу вас через итальянскую границу.
Маккиско мельком взглянул на Розмари и сконфуженно обратился к Эйбу:
– Прежде чем мы отправимся, я хотел бы кое о чем поговорить с вами наедине.
– Надеюсь, ни один из вас не будет ранен, – сказала Розмари, уходя. – Но вообще я считаю, что все это страшная глупость и что вам нужно постараться отменить дуэль.
Внизу, в вестибюле, не было никого, кроме Кэмпьона.
– Я видел, что вы поднялись наверх, – взволнованно затараторил он. – Ну что там? Когда состоится дуэль?
– Не знаю. – Ей было противно, что он говорит об этом, как о каком-то
Неточность автора. Подобная дуэль описана в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени».