Жена Тони. Адриана Трижиани
другу и смеются вместе в саду чудесным солнечным летним днем. Даже глава семьи мистер Донателли участвовал в этом действе, чего в родительском доме Саверио сроду не случалось. Мужчины неизменно ждали, пока женщины подадут им пищу.
– А где сегодня ваша мать? – спросил у Саверио Мариано.
– Кузины повезли ее прокатиться в Спринг-лейк. Мама любит глядеть на дома.
– Самое место для такой прогулки, – согласился Мариано.
Из кухни вышла Чичи с кувшином домашнего вина. Следом шли ее сестры, неся хлеб и салат.
– Я делаю вино здесь, в Нью-Джерси, – сообщил Мариано, – но виноград использую калифорнийский.
– Незадолго до Дня труда[23] сюда приезжает грузовик из Мендосино[24], доверху нагруженный ящиками винограда. Папа выбирает крепкие гроздья с хорошей окраской, – пояснила Чичи, поднося отцу бокалы, и тот разлил вино.
– И еще я доверяю своему нюху. Аромат в винограде – очень важная вещь. – Мариано многозначительно постучал по носу.
– Я всегда добавляю в соус папино вино, – призналась Изотта, подавая Саверио макароны.
– Когда приезжает грузовик с виноградом, все итальянцы нашего города собираются вокруг него и дерутся за лучшие гроздья. – Чичи передала Саверио мисочку с хлопьями жгучего красного перца.
– И я всегда выхожу победителем! – торжествующе ударил кулаком по столу Мариано.
– У папы глаз-алмаз, – гордо сказала Чичи.
– И еще мускулы, – пошутила Люсиль.
– Что есть, то есть, – рассмеялся Мариано.
– И вот этими самыми мускулами папа давит достаточно винограда, чтобы столового вина нам хватило на год.
– И еще он делает уксус и граппу, – добавила Люсиль.
– Мы ничего не выбрасываем зря, – весело заключил Мариано. – Ни черешка.
Люсиль обошла стол с корзинкой, раздавая теплые булочки с хрустящей корочкой. Барбара несла следом за ней блюдо креветок-гриль, обернутых вокруг нежных побегов спаржи. Она бережно положила по одной на каждую тарелку рядом с макаронами.
Изотта села во главе стола, напротив мужа.
– Надеюсь, вам понравится, – обратилась она к Саверио.
– Выглядит потрясающе. Я всегда рад домашней еде. Благодарю за приглашение к столу.
– Надеюсь, мы не отвлекли вас от чего-то важного.
– Вовсе нет. Каждый день я просто жду, чтобы солнце закатилось и я мог начать работать.
Мариано оглядел стол.
– Прежде чем поднять бокалы за нашего гостя, – сказал он, – помолимся.
Саверио и все Донателли одновременно перекрестились, перекрестили накрытый стол, помолились и снова перекрестились. Саверио неспешно перекрестился в конце, затем разложил на коленях салфетку.
– Да ты молишься подольше иного священника, – прошептала ему на ухо Чичи.
Мариано поднял бокал:
– Выпьем за Саверио. Пусть каждый вечер он поет допоздна, везде принося радость