Осмелившийся возродить Третий Храм. Начало проекта. Григорий Кляйн
не могла вспомнить чья она, подхватывает и заботливо ставит на твёрдый склон. Понимая, опасность исчезла и наконец, находится в безопасности, слышит отчаянный крик о помощи. Узнаёт знакомый голос. С ужасом видит, теперь уже, только что спасший её, Роман срывается с обрыва и падает в страшную темноту бездны, протягивая к ней руки. Приоткрыла глаза. Чудовищная по своему ужасу картина окончательно оборвала сон. Необъяснимая сила поднимает с кровати и бросает к окну. Неизвестно откуда взявшийся порыв ветра откидывает занавеску. Раздается оглушительный раскат грома. Сверкает ослепительная молния, мгновенно, сильнейшим прожектором осветив улицу. Прямо перед окном, на расстоянии вытянутой руки, стояла её любовь. Светящейся нитью соединяются две пары глаз. Выражение непоправимого горя почему— то окаймляют бело— серебристые волосы. В ту же секунду обрушивается сплошная стена дождевой воды, закрашивая всё в чёрный цвет. Не позволяя рассмотреть, дождь или слёзы сбегают по родному лицу. Не замечая, что на ней всего только прозрачная ночная рубашка, бросилась к двери. Тело тряслось в нервном ознобе, руки дрожали, не находя ключ, а потом долго не попадая в дверной замок. Убийственной мыслью, давая понять – коротенькое время, отпущенное свыше для примирения, закончилось. Действительно, около дома уже никого не было. Только букет невиданных по красоте чёрно— красных роз лежал на крыльце. Свежая надпись из слов «Родная! Единственная! Любимая!», вырезанная на перилах, конечно, его рукой, нежно опустилась в душу, слегка облегчая страданья. Поставив букет в самую красивую мамину вазу, увидела странные трубочки, вставленные в цветы. Надеясь, прочитать записки, аккуратно и осторожно расправила бумажные листочки. На скатерть легли семь счастливых автобусных билетиков.
– Роман приходил? – Тихо спросила бабушка, как всегда оказавшаяся в трудную минуту рядом со своей единственной внучкой.
– Как же теперь жить будет? Ведь автобусными талисманами передал тебе своё счастье.
– Не знаю! Теперь я ничего не знаю, бабуля!
Среди ночи, в совершенно разных домах, долго горели одинокие окна, а за ними грустили друг о друге разорванные половинки одной судьбы.
Марат Тулебаевич не хотел, чтобы сестра жила в общежитии университета, куда поступила с первой попытки. Одни из его родственников уехали в длительную командировку. Оля жила в их квартире, находившейся не очень далеко от 19 школы. Все участники выступления, обеспечения и поддержки собрались и сидели здесь. В соседней комнате переодевались девочки из танцевального кружка. О чём— то говорили, а мне вспоминалась далёкая история, прочитанная в мамином дневнике. Младшая сестра ушла к Воскобойниковым. Митя пригласил её на школьный концерт, не подозревая, об особой роли отведённой прекрасной незнакомке. Катя должна была помочь игрой на ударнике, а также оставаться до конца выступлений и узнать имя победителя. Настроение у ребят было грустное.