Песня рун. Эхо древнего мира – II. Эйрик Годвирдсон
посудине в самом лучшем случае. Именно учитель настоял – большую часть пути стоит проделать на корабле. Ак-Каран лежал слишком далеко от кортуанского берега вообще и родного Эклиса конкретно, зато рядом был Краймор – могучий континент и самый крупный сосед Кортуанского королевства.
«Этот прохвост содрал с меня на треть больше, чем стоит место на его корабле, но, Йэстен, он опытный моряк, и, что немаловажно, идет в один из северных портов Краймора. Оттуда тебе будет легче отыскать дорогу в Ак-Каран», – говорил Силас. Йэстен пожимал плечами – взвесив все и подумав как следует, он уже понял – лететь только верхом, своими силами, будет слишком сложно. Скай с ним никогда не летал так далеко. И никогда – один.
А что дальше? О, дальше их ждала дорога – однообразная и на более искушенного путешественника наверняка навеявшая бы глубокую скуку. Йэстену же скучно не было – вместо любого развлечения ему было достаточно следить за тем, как меняется мир вокруг, даже состоящий из всего двух частей, моря и неба над ним.
Море! Сколько раз Йэстен слышал – есть вещи, что всегда и везде одинаковы, горы и море из них.
Да как бы не так – заявил бы молодой всадник. Море никогда не бывает одинаковым.
Чем дальше шли они на север, тем сильнее становилась заметна разница. Иначе пахло в воздухе. Иначе отражалось солнце в бесконечной ряби волн. Менялся цвет волн. Ночи становились зябче. Звезды в небе над кораблем менялись – знакомые небесные фигуры-созвездия уплывали назад, точно небо – это шелковый платок, на котором их вышили, и он медленно парил над головою путников.
Ради того, чтобы увидеть, как движется небо и как море меняет свой нрав и облик с каждой лигой пути, стоило, наверное, терпеть неудобный корабельный быт и скудную пищу, не раз и не два вспомнив, как отлично мать готовит нежную, яркую форель или как вкусны свежие, только из печи, лепешки с оливками!
Йэстен усмехнулся – обнаружив за собой такую, как ему показалось, постыдную слабость, как придирчивость в еде, он изрядно негодовал по этому поводу, браня сам себя.
Это было поперву. А потом, пережив вспышку самокопания, подумал – а разве постыдно помнить и любить дом в том числе и за то, как там всегда было вкусно съесть что угодно? Даже дождевая вода в большой глиняной бочке в саду казалась вкусной – в ней искрами плавали осколки солнечного света, когда зачерпываешь ладонями и сперва глотаешь чуть тепловатые капли, а потом уже плещешь в лицо, смывая усталость и пот после долгого занятия – Силас заставлял ученика упражняться с клинком или копьем в иной день едва ли не до упаду, да и сам Йэстен, бывало, увлекался не на один пятерик лучин.
Тем более что вряд ли скоро ему снова доведется отведать что-то привычное – та же вода в ручье на северном берегу была другой на вкус. Тоже неплоха – но ведь другая! Северный берег во всем был другим – и Эклис с его оливами, пиниями, кедрами и зарослями розмарина