Мельница на Флоссе. Джордж Элиот
Тому, – заявил мистер Талливер, не позволяя сочувствию к отсутствию у мистера Райли свободных наличных денег сбить себя с пути истинного.
Мистер Райли неторопливо угостился еще одной щепоткой нюхательного табаку, держа мистера Талливера в напряженном ожидании, и, после долгого молчания, которое явно было нарочитым, сказал:
– Да, мне известна отличная возможность для любого, у кого есть необходимые средства, а ведь вы ими располагаете, Талливер. Говоря откровенно, никому из друзей я не рекомендовал бы отдавать своих детей в обычную школу, особенно если он может позволить себе лучший выбор. Но если он хочет, чтобы его сын получил блестящую подготовку и образование, став напарником своего учителя, причем учителя первоклассного, то я знаю такого человека. Я не стал бы рассказывать о такой возможности первому встречному, ибо не уверен, что любой может ею воспользоваться, даже если захочет, но вам, Талливер, я о ней расскажу, только пусть это останется между нами.
В пристальном вопрошающем взгляде, устремленном мистером Талливером на пророческое и загадочное лицо своего друга, явственно читалось нетерпение.
– Что ж, давайте послушаем, – изрек он, удобнее устраиваясь в кресле с самодовольством человека, которого сочли достойным некоей важной беседы.
– Он – выпускник Оксфорда, – напыщенно заявил мистер Райли и умолк, внимательно глядя на мистера Талливера, дабы оценить действие, которое произвели на того столь неоднозначные сведения.
– Как! Пастор? – с некоторым сомнением воскликнул мистер Талливер.
– Да, и магистр искусств вдобавок. К тому же, насколько я понимаю, епископ о нем очень высокого мнения: именно он пожаловал ему сан викария и нынешний приход.
– Вот как? – пробормотал мистер Талливер, совершенно не разбиравшийся в подобных вещах и потому относившийся к ним довольно-таки трепетно. – Но зачем же ему Том в таком случае?
– Видите ли, ему нравится преподавать, а еще он желал бы продолжить свои штудии, но пасторские обязанности почти лишили его такой возможности. И поэтому он желает взять в ученики одного или двух мальчишек, дабы с пользой проводить оставшееся время. Юноши практически станут членами его семьи – согласитесь, что может быть лучше для них? – и постоянно будут пребывать под надзором Стеллинга.
– А бедному мальчику дадут добавку пудинга, как вы полагаете? – осведомилась миссис Талливер, вернувшаяся к этому времени на свое законное место. – Он обожает пудинги, а ведь он еще растет, и мне больно думать, что его станут ограничивать в этом.
– И какую же плату он за это потребует? – поинтересовался мистер Талливер, которому чутье подсказывало, что услуги сего достойного магистра искусств обойдутся весьма недешево.
– Я знаю одного клирика, который берет полтораста фунтов, а ведь он и в подметки не годится Стеллингу – человеку, о котором я говорю. Из надежного источника мне известно, что одна из весьма уважаемых особ в Оксфорде заявила, что Стеллинг