Свет невозможных звезд. Гарет Л. Пауэлл
себе власть или территории. На пути Мраморной армады вспыхивали и гасли напрасные войны и революции. Снаряды дырявили хрупкие жилые купола. Грибовидные облака вставали над возделанными тяжким трудом полями. Целые сообщества рвали друг друга в клочья из-за чего-то, что спустя несколько часов, с прибытием белых кораблей, обратится в ничто. А бойня все продолжалась. Она проникала в наши сновидения, лишала вкуса пищу, которую мы силком заталкивали в себя. Мы здесь были беспомощными зрителями, укрывшимися за границей исследованного людьми космоса и бессильными повлиять на апокалипсис, доходивший до нас стершимся, рваным шумом помех. Никакие наши слова или действия не спасли бы ни единой мечущейся в темноте души, но и отвести взглядов мы не могли. Эта катастрофа касалась нас наравне со всеми; все мы стали сегодня просто человеческими существами, прячущимися от непобедимой стихии – последнего бутылочного горлышка из множества катастроф, на протяжении тысячелетий пытавшихся уничтожить наш вид.
– Ты в порядке? – спросила я.
Престон не поднял глаз, только крепче сжал чашку.
– Наверное.
– Бояться нормально.
– Да не так уж я и боюсь. Просто все разваливается. И мы потеряли Альву. – Он врезал кулаком по столу. – Чувствую себя чертовски беспомощным!
Я всей душой ему сопереживала. Его слова повторяли мои мысли, а ведь парень был слишком молод, чтобы так много на себя взваливать. Но я, как старший по званию, не могла ограничиться жалостью. Я должна была его поддержать.
– Каждый делает все возможное.
– А мне кажется, что мало.
– Ты делаешь много.
– Это как?
– Ты – наш медик. – Я вынудила себя улыбнуться. – Твоими стараниями все здоровы и продолжают полет. А пока мы в пути, жива надежда.
Престон немного расслабился, поставил чашку.
– Об этом я не думал.
– Не хватайся за все сразу, – посоветовала я, положив ладонь ему на плечо. – У тебя есть дело на этом корабле. Сосредоточься пока на нем.
Он бледно улыбнулся:
– А потом?
– Как знать? – махнула я рукой, отгоняя тяжелые мысли. – Сейчас нам осталось полагаться только на себя.
В коридоре послышались шаркающие шаги. В камбуз ввалился Нод. У него под ногами шныряли, играя, двое детишек. Чешуя механика отливала перламутром, черные глазки искрились.
– Рассветное приветствие, капитан. Пусть лучи солнца согреют твою ветвь.
– Привет, Нод. Ты прекрасно выглядишь.
Одна ладонь-лицо обратилась ко мне, остальные крутились, пытаясь не выпустить малышей из поля зрения.
– Много работы, – сказал он. – Много времени с потомками.
– Ну, тебе это, похоже, на пользу.
Пальцы его сомкнулись, скрыв лицо, и снова разогнулись – словно цветок подмигнул. Нод был доволен.
– Принес список нужных запчастей, – сказал он. – Тех, которые нельзя распечатать на борту.
– Мы наверняка найдем все на следующей остановке.
– Большая просьба,