Свет невозможных звезд. Гарет Л. Пауэлл
патрули? – Мишель шагнул в тень за порогом. – Положись на меня, так будет намного быстрее.
Он уже уходил в темноту, и я выругалась. В проулке воняло горящим мусором и мочой. Между окнами пролегали пожарные лестницы и были протянуты бельевые веревки, с карнизов петлями свисали кабели временной проводки.
– Не уверена… – Я покачалась на пятках, оглядывая пустынную улицу, где некому было за мной подсматривать. – Если мы исчезнем в этом крысятнике, никто и не узнает, что с нами случилось. Свидетелей не будет, и, если даже безопасники станут нас искать, сюда они не наведаются. Ни один человек в здравом уме в Нору среди ночи не сунется, во всяком случае, пока у него есть выбор. Когда тускнеют шары, местные и сами стараются не высовываться.
– Можно попробовать.
– Мики, подожди!
– Чего?
В дальнем конце улицы взревел мотор. Из-за угла вывернул бронетранспортер на шести толстых ячеистых шинах. Луч прожектора, установленного за орудийной турелью, пригвоздил меня к месту. Я сощурилась и заслонила глаза ладонью.
– Стоять!
Усиленный микрофоном голос отдался у меня в костях. Целую бесконечную минуту я мешкала, не в силах соображать, с заходящимся в груди сердцем. Даваться им в руки никак нельзя. Если попаду за решетку, кто позаботится о дяде Калебе? Мишель с ним возиться не станет, а на залог у него денег нет. Надо удирать, только как? Патрули были вооружены и не стеснялись применять оружие.
Машина со стоном затормозила передо мной. Сквозь слепящий свет прожектора я разглядела красный огонек сканера сетчатки. Помимо воли моргнула и плотно зажмурилась.
– Стой смирно!
Броневая дверца открылась с металлическим визгом, тяжелый сапог хрустнул по мостовой.
– Что ж ты так припозднилась, девонька, да еще совсем одна? – Мужской голос был приглушен плотно закрывающей лицо газовой маской. – Ты что, не знаешь про комендантский час?
Он шагнул ко мне – силуэтом на фоне света, в пухлой, подбитой пластинками куртке, с большой, уродливо раздутой куполом защитной каски головой. Я разглядела болтающуюся у него на поясе ночную палочку, услышала пластмассовый скрип униформы и сиплое дыхание.
Безопасники вели себя немногим лучше бандитов. Настоящие полицейские на Альфе были надежными и дружелюбными. А здесь, на Второй городской, патрульных вербовали из самых отпетых негодяев и платили им по результатам. Тебя запросто могли растрясти и вывернуть карманы. Кто при деньгах, откупался от навешанных ими обвинений, но безденежная молодая старьевщица, пойманная на улице после полуночи, превращалась в очередную галочку на их счету.
Мне разом представились следующие десять лет жизни. Камеры, одна другой тесней, из тюрьмы выйду наркоманкой и снова нарушу закон, лишь бы получить теплую постель на ночь, еще глубже увязну в наркоте и отчаянии и, надо думать, закончу свои дни избитой и полуголодной в грязном крольчатнике вроде Норы, что сейчас у меня за спиной, и плакать обо мне никто не станет, а скудное барахлишко