Дом сестер. Шарлотта Линк
бы вступлению в террористическую организацию. Что еще ждало семью Грей? На пороге стояла Первая мировая война, а сын вступил в призывной возраст…
Она будет читать дальше. Она обязательно прочтет, что было дальше. Но сейчас должна что-то съесть. За последние часы Барбара просто-напросто забыла про голод, но он приходил в ее сознание все более настойчиво. Ее удивляло, что два дня голодания привели к такому ощущению слабости.
– Можно войти? – спросил голос за дверью. Это был Ральф. Он вошел, принеся с собой запах морозного воздуха. Его щеки раскраснелись от холода. – Завтрак готов, – сообщил он.
– Боже мой, – воскликнула Барбара с чувством вины. – А я все еще лежу в постели! Извини… – Она заметила, что его волосы были влажными. – Как погода?
– Идет снег. Я расчистил дорогу к сараю и принес дрова. Снег, похоже, не собирается прекращаться. – Он подошел ближе и осторожно дотронулся до ее подбородка. – Кровоподтек просто ужасный!
– Зеленый или синий?.. И боль тоже довольно сильная…
– Можно подумать, что ты принимала участие в боксерском поединке. Тебе надо было, наверное, сразу положить лед. Этого у нас, в конце концов, предостаточно!
Барбара спустила ноги с кровати.
– Я была слишком расстроена… Что у нас на завтрак?
– Чай сколько захочешь, – ответил Ральф лаконично, – половина яйца вкрутую и по куску хлеба для каждого. И тогда у нас останутся еще два яйца, два куска хлеба, немного масла и джема. А потом – всё.
– Во всяком случае, в этом году у нас не будет традиционной праздничной проблемы, – успокоила Барбара. – Нам не надо будет думать о том, как сбросить несколько фунтов, которые мы обычно наедаем за праздники.
– Мы вернемся стройными и закаленными, – добавил Ральф. – Голодание, уборка снега и колка дров не останутся без последствий.
Они оба несколько натужно рассмеялись, потом Ральф кивком указал на стопку листов на тумбочке Барбары.
– Ага, так ты действительно читаешь это?
– Да. Очень интересно. Эта Фрэнсис, чья фотография стоит на камине, была среди женщин, которые боролись за право голоса женщин в Англии.
– Да? Странно… – Как и многие мужчины, Ральф испытывал скрытую неприязнь к феминисткам, не будучи, в общем-то, противником их целей. – Так ты идешь завтракать?
Барбара влезла в халат.
– Можешь себе представить, что здесь когда-то жила семья из шести человек и горничная? – спросила она, спускаясь вслед за Ральфом вниз по лестнице. – Трое детей, родители, бабушка. И собака. Сад, должно быть, летом был великолепен… И когда-то все они были очень счастливы.
Ральф остановился и повернулся к ней. В сумеречном свете лестницы Барбара с трудом могла разглядеть его лицо, но тем более отчетливо уловила оттенок горечи в голосе мужа.
– Замечательно! – сказал он. – Это очень сильно напоминает мне мое представление о том, что для меня является понятием «счастье». У тебя это, правда, всегда вызывало полное непонимание и мгновенное неприятие.