Дом сестер. Шарлотта Линк
в том, что он мертв, вскрикнула. К ней немедленно устремились несколько полицейских и схватили ее. Один вывернул ей руку за спину с такой силой, что Фрэнсис снова закричала, на этот раз от боли. Страж порядка вонзил ей свое колено в крестец, и она наклонилась вперед. Другой схватил ее за волосы и при этом так резко наклонил ее голову в сторону, что из глаз у нее брызнули слезы. Третий встал перед ней, и Фрэнсис поняла, что он собирается ударить ее по лицу. Она напрасно пыталась увернуться. Четвертый полицейский крепко держал ее.
– Не надо. Оставь ее!
– Она его убила! Она убила Билли!
– Тем не менее. Довольно. Решение должен принимать судья.
Мужчина, вывернувший Фрэнсис руку за спину, отпустил ее, как и другой, который схватил ее за волосы. Она сидела на корточках на мокрой от дождя дороге, крепко прижав к себе пострадавшую руку. Сильно болело плечо, и Фрэнсис задавалась вопросом, не вывихнуто ли оно. Полицейский, защитивший ее от своих товарищей, наклонился к ней:
– Встаньте, пожалуйста, мисс. Вы арестованы.
Он помог ей встать на ноги. Боль пронзила руку. Фрэнсис увидела лежащего на земле мужчину; вокруг него стояли несколько полицейских. Ее охватила паника, когда она поняла, что ей вменяют в вину.
– Это не я, – сказала она, – это действительно не я.
– Мы всё выясним. А сейчас вы пойдете со мной.
Измученная болью, Фрэнсис не нашла в себе силы сопротивляться. Полицейский повел ее с собой. Позже девушке стало ясно, что ей повезло, потому что он, по крайней мере, не применял насилие.
Когда за ними закрылись ворота тюрьмы, она еще раз сказала слабым голосом:
– Это не я!
Но вряд ли ей хоть кто-то поверил.
Ее заперли в камере, где уже находились четыре женщины. Длина помещения составляла примерно шагов пять, такой же была и ширина. Напротив двери имелось небольшое зарешеченное окно, располагавшееся прямо под потолком, из которого можно было что-то увидеть лишь встав на стул или ящик. Стены были из красного кирпича, пол – из холодного цемента. В камере стояло четыре кровати – по две, одна над другой, с тонкими продавленными матрацами и изношенными шерстяными одеялами, на вид жесткими и колючими. В углу стояло ведро.
Другие женщины выглядели такими же измученными, промокшими и отчаявшимися, как и Фрэнсис. Однако казалось, что никто из них не имел серьезных повреждений; лишь одна держалась за желудок, тихо стонала и говорила, что у нее в любой момент может начаться рвота.
К Фрэнсис, остановившейся у двери, подошла высокая женщина с седыми волосами и энергичным лицом.
– Меня зовут Кэролайн, – сказала она. – Я – медсестра. Позвольте я посмотрю вашу руку. У вас, кажется, сильная боль…
– Да, – ответила Фрэнсис таким сиплым голосом, что ее едва можно было понять. Она откашлялась. – Да, рука очень болит.
– Снимите ваше пальто, – попросила Кэролайн. – Осторожно… Потихоньку…
Мокрое пальто упало на пол.
– Расстегните