Дети света. Лейна Шак
напоминали, что перед ним женщина. Герд смотрел на нее и думал о том, как она не похожа на свою сестру, его мать. Маленькая, тоненькая, шустрая, черноволосая и кареглазая Гера была полной противоположностью сестры не только внешне.
Что общего могло быть у этих женщин? Одна любила землю, ручной труд и уединение, другая почитала верхом блаженства сиять в какой-нибудь роскошной антикварной гостиной. Гера так и предстала перед его внутренним взором во всей своей красе: нитка жемчуга на шее, слишком глубокое декольте и сияющая улыбка в обрамлении неприлично красных губ. Несколько раз в детстве Герд подглядывал, когда вечера давались у них. Как же Гера флиртовала! Со всеми подряд мужчинами высшего чина, не чураясь даже откровенных стариков, которых уже не могла трогать ее красота. Герд невольно усмехнулся, он не мог себе представить, чтобы Олва умела флиртовать. Она была проста и незамысловата, как топор на ее заднем дворе. Его мать – жеманна. Олва умела, кажется, все на свете, его мать – пожалуй, только стенографировать.
– Как ты оказалась здесь? – Герд сильно удивился, услышав свой собственный голос со стороны, открывать рот он не планировал.
– М? – не отрываясь от рыбьей чешуи и кишок, уточнила Олва.
– Я имею в виду на ферме, на работе с землей.
– Да вариантов-то особо и не было. – Она завернула выпотрошенные тушки в фольгу и отправила их на чугунной сковороде в печь, там еще тлели угли. – Мы были беднота, а в аграрный брали всех. – Теперь она принялась за нарезку овощей.
– А чем ты хотела заниматься?
Олва пожала плечами:
– Такого вопроса мне никто не задавал. Я старшая, я должна была делать то, что лучше для семьи. – Она съела с ножа кругляшек моркови. – Мужиков-то помимо отца у нас не было, а кормить-то семью надо.
– А Гера?
– А что Гера?
– Ей не нужно было делать то, что лучше для всех?
Олва помолчала, прикидывая, что ответить.
– У Геры-то как-то никогда не было…ээ чувства долга, что ли, – медленно выговорила она. – Зато она всегда заботилась о себе и всегда собиралась удачно выйти замуж. Что и сделала.
– Дважды, – уточнил Герд.
Олва ткнула в воздух кончиком ножа, изображая поднятие указательного пальца.
– Ты не жалеешь? – спустя минуту снова спросил Герд, покончив с картофелем.
– О чем? – не поняла та. – Теперича режь ее кубиками в чугунок.
– О том, чем занимаешься. – Герд кивнул и послушно начал резать.
– Шутишь, что ли? Покажи мне человека-то счастливее меня.
Герд вздохнул. Это было сущей правдой. Олва находилась в своей стихии и была в ладу с собой. Самому ему, конечно, не очень импонировало всю жизнь проковыряться в земле, чего стоили одни только черви… Герда передернуло. Зато ему нравились здешние простор и красота. Синева неба и воды. Небо над Цивилой было всегда серым. Цивила, вообще – целая палитра серого. Множество оттенков, но всегда одного