Авдеевы тропы. Владимир Герасимов
Иванка мальчонку по голове и почувствовал, что тот, проснувшись, напрягается всем телом, вцепившись в него. Подождал Иванка ещё немного, чтобы тот успокоился, и спросил:
– Ну что, паря, поесть-то хочешь?
Мальчонка сразу расслабился и выдохнул, ещё не веря себе:
– Да!
– Ну и гоже, – ласково потёрся о его голову мужик. Вынул из кармана тряпицу с хлебным караваем и репу, развернул и дал еду ребёнку. Тот схватил хлеб и ещё глубже зарылся на Иванковой груди. Почувствовал, как заходили ходуном мальчишеские щёки, и вздохнул Иванка горестно-горестно. Да, сплошное горе на Руси, и всё больше его и больше, как море разливанное.
– Как тебя звать-величать-то? – спросил Иванко, когда мальчишка поел.
– Корнюха я, – послышалось из-под шубы.
– Корней, значится. Где же дом-то твой, Корнюха?
– Да вот тутотка и дом, – голос Корнюхи задрожал. – Под печкой и сидим. Тут и изба была, и мамка с тятькой, и сестрёнки, а куда всё делось – неведомо.
Закусил до крови губу Иванка, чтобы не взреветь криком диким, не напугать мальчонку. Уж больно всё похоже на его судьбу. Справился он с комом в горле:
– Так, значит, я к тебе в гости пришёл. И угольки, которыми я разжёг костерок, твои.
Задрожал в беззвучном плаче на груди у Иванки Корнюха. Понял Иванка, что больше спрашивать не о чем. И так ясно, что сирота-сиротинушка встретился ему. И судьба нарочно свела их, чтобы соединить, а иначе и быть не может.
– Ну что же, Корнюха, поели-поспали, пора нам с тобой в путь, – буднично, будто бы как всегда, сказал Иванка.
Высунул мальчишка из-под шубы Иванковой мордочку и испытующе посмотрел огромными голубыми глазищами в глаза Иванки.
– Ты возьмёшь меня с собой?
– Ну не бросать же такого милягу на съедение волкам? – подмигнул Иванка. – Жалко.
Какое-то подобие улыбки тронули вытянутые в трубочку губы Корнюхи. Он вылез из-под Иванковой шубы и предстал во весь рост. А был он чуть повыше Иванкова пояса, коренастый, плечистенький. На вид лет одиннадцать-двенадцать. Но его одежда вызвала у Иванки горестный вздох. В таком одеянии далеко не уйдёшь, тем более, по морозу. И хотя обут Корнюха в кое-какие сапожонки, но одежда состояла из висящих балахонистых шобоньев. Надо было что-то придумывать. Иванка сбросил шубу, снял сермяжный зипун и, пока он тёплый, накинул на Корнюхины плечи. Быстро, пока в шубу не залез холод, оделся.
– Вдевай руки в рукава быстрей! – велел он мальчишке, и Корнюха охотно влез в мужицкий зипун, который висел у него ниже колен и даже так давал тепло.
– Пока гожe! – улыбнулся Иванка. – А там бог что-нибудь ниспошлёт.
Вот уже два дня и две ночи после того, как встретились Иванка с Корнюхой, бредут они по зимним дорогам, и по равнинам, и по лесам, больше, конечно, прячась в лес. Несколько раз лицом к лицу оказывались с погаными. Хорошо, что немногочисленны были разъезды татарские. Иванка орудовал мечом. Но Корнюха тоже не отставал.