Мне приснилось детство. Игорь Гагин
Проезжаем населённый пункт под названием Сидоровка. По рассказам отца – это родина его бабушки, следовательно, моей прабабушки, и таким образом мамы моей бабушки. Сердце щипнуло предчувствие скорой встречи с моей деревней. Всё напоминает здесь о моём детстве, всё говорит о прошлом. Поля созревающей пшеницы, островки лесопосадок, ровно тянущиеся вдоль дороги. Теперь это великолепная шоссейная дорога, не то, что было в первый в моей памяти приезд к бабушке. Поднимаемся на пригорок и там, за открывающимся пространством колосящегося пшеничного моря, Шишкино. Справа, за оврагом, комплекс свинофермы, за ней конюшня, куда мы бегали с Толькой Кабановым к лошадям. Ярко встал в памяти образ серого в яблоках жеребца по кличке Привет. На несколько секунд стало грустно, потому что друга детства давно уже не было.
Слева, за бесконечно тянущимся пшеничным раздольем, синеющая кромка леса, из-за которой, с трудом различимые, вырисовываются купола церкви. Там находится село Летово, там родился мой папа и его братья, там проходило его суровое военное и послевоенное детство. Проезжаем уходящую к Летову грунтовку, автобусную остановку с типичной будкой, спасающей ожидающих автобус селян во время дождя. Батя начинает сбавлять скорость, щелкает тумблер, указывая, что включился правый «поворотник», и «Жигуль», свернув с шоссе, начинает нырять по колдобинам просёлочной дороги.
Первый с левой стороны дом, частично прячущийся за кустами палисадника, принадлежит бабушкиному брату, дяде Володе. Радостно кольнуло сердце, потому что следующий, с красной крышей и желтыми стенами, полиняло-зелёной открытой терраской – это бабушкин. Каким он мне казался гигантским четыре года тому назад, не говоря уж о десятилетней давности, когда мы с сестрёнкой Лидой залезали на строительные леса и играли здесь в «дочки-матери». Как будто в землю немного врос! Только никуда он не врос, скорее – это я подрос, взглянув на мир детства новыми глазами отрока.
Батя плавно поворачивает влево, и машина, преодолев небольшое препятствие в виде еле заметной канавки, останавливается напротив старого бабушкиного скотного двора. Когда-то здесь жили овцы, сейчас только куры, деловито копающиеся в траве в поисках чего-нибудь клюнуть. Петух, было, возмутился нашему явлению, но быстро отвлёкся, начав придираться к случайно оказавшейся рядом пеструшке.
У дяди Володиной терраски с застеклёнными окнами, сидят на лавочке три женщины разного возраста, пожилая и две молодухи. Рядом, замерев в разных позах, кучка ребятишек. Все удивленно взирают на наглое вторжение в их пространство незнакомой машины.
Батя открыл дверь и, высунувшись из кабины, радостно поздоровался с родственницами. Что это родственницы, можно было не сомневаться. Подслеповато щурюсь и признаю, в первую очередь, тётю Тоню, супругу дяди Володи. Следовательно, рядом с ней сидели её дочки: Нина и Валентина.
– Гля-ка, да это же Толька! – послышалось радостное восклицание.
– Да иди ты! – отмахнулась тётя Тоня, прикладывая козырьком