Всадник. Александр Булаев
не нарушил своего молчания и просто мотнул головой. Мазсе не стал повторять попыток завести беседу, а просто наблюдал за событиями, происходящими вокруг.
А кругом происходило нечто ужасное. По улицам бегали голые женщины, которых ловили пьяные до беспамятства сератаи, и, не стесняясь проходящей мимо стражи, или проскакивающих мимо случайных всадников, прямо посреди улицы, в грязи, в лужах крови, подвергали женщин насилию.
Среди них были как женщины, уже поседевшие от старости, так молоденькие девочки, которые не понимали, что происходит вокруг, а просто истошно ревели, пытаясь спрятаться.
Мужчин привязывали веревками к коням и ради потехи разрывали на части, волокли по вымощенным камнем улицам города, пока те не превращались в окровавленные куски мяса без признаков жизни.
Кто-то продолжал обыскивать дома, в надежде найти ещё что-нибудь ценное. Мальчик, проезжая мимо района размещения какого-то племени, стал свидетелем жуткой картины. Наголо бритый сератай отрезал уши у захваченных им пленников.
– Ишпак, жестокий вождь. Все свое племя держит в страхе. Говорят, он однажды кому-то из знати вырезал язык за то, что тот высказался против него. Весь в своего отца, тот не щадил пленных. Акиннаез жестоко расправился с ним, когда объединял все племена. А Ишпак поклялся ему в верности, и царь сохранил за ним право вождя, – сказал всадник, заметив взгляд Мазсе.
Вскоре они достигли западных ворот. Привязав лошадей, они начали подниматься на стену. Все было залито кровью. Стены и пол были усеяны мухами. Повсюду валялись стрелы, сломанные копья, кое-где на ступенях попадались смятые шлема и части доспехов. Все ценное и пригодное, что можно было бы продать, забрали сератаи.
Но вот они уже оказались в башне по левую сторону от ворот.
– Дальше я не пойду. Ваши братья вон там, – всадник указал на два силуэта, стоящих на стене и смотрящих вниз, что-то при этом оживленно обсуждая.
Мазсе прошел сквозь каменную арку, ведущую на стену, и поспешил к братьям.
– Скилур, как я рад, что ты жив, – воскликнул мальчик и принялся обнимать раненого брата.
– Хех, ну, хватит. Ты, в самом деле, думал, что так легко от меня избавишься? – отшутился Скилур.
– Посмотри туда, – обратился к Мазсе Араме, указывая вниз за стены замка.
Мазсе перевалился через уступ и увидел длинную, тянущуюся почти до самого горизонта, колонну пленников.
– Всех этих рабов забрал себе Акиннаез, а нам оставил довольствоваться лишь парой сотен на каждого представителя знатного семейства, – недовольно произнес Араме.
Мальчик снова взглянул вниз. Женщины, мужчины, дети шли сплошным потоком, связанные по рукам и ногам веревками и скованные цепями. Большинство одетые в грязную мешковину, но встречались и нагие, грязные, все до единого босые. Мазсе видел, как маленькая девочка, из-за стертых в кровь ног, повалилась на землю рыдая. Ее вытащили за волосы и в десяти шагах от общей колонны лишили жизни. А мать, бросившуюся защищать свое дитя, оттащили