Океан безмолвия. Катя Миллэй
хотя помещение выглядит совсем не так, как в июне. Ни тебе инструментов и досок на каждой поверхности. Пол не устилает ковер из опилок. Станки не работают. Поначалу тишина нервирует. Здесь не должно быть тихо, и тихо здесь бывает только в это время года.
Первые пару недель – изучение техники безопасности и правил работы с оборудованием, которые я могу рассказать наизусть, если попросят. Никто не просит. Всем известно, что я их знаю. Я сам бы мог вести урок труда, если б захотел. Швыряю учебники в дальний угол рабочего стола, за которым сижу каждый год, во всяком случае, в те периоды, когда мы должны сидеть. Табурет выдвинуть не успеваю: меня окликает мистер Тернер.
Мне нравится мистер Тернер, хотя ему все равно, нравится он мне или нет. Ему нужно мое уважение, и я отношусь к нему со всем уважением. Выполняю все его указания. Он – один из немногих людей, кто верит в мои способности. Думаю, в плане знаний и навыков мистер Тернер дал мне не меньше, чем мой отец.
Мистер Тернер сто лет ведет уроки труда, еще с тех пор, когда этот предмет по доброй воле никто не выбирал; меня тогда здесь и в помине не было. Теперь это один из лучших курсов в штате. На основе школьной мастерской он, можно сказать, создал коммерческое предприятие; его занятия – это мастер-класс по искусному ремеслу. На уроках по освоению навыков квалифицированного труда мы изготавливаем изделия, приносящие доход, на который приобретаются материалы и оборудование. Мы берем заказы, выполняем их, а деньги от реализованной продукции идут на оснащение мастерской.
В класс углубленки не возьмут, если не пройдешь подготовительный курс, да и то это не гарантия. Мистер Тернер берет только тех, кто оправдывает его ожидания в плане способностей и трудовой этики. Потому-то классы, в которых он учит уже настоящему мастерству, малочисленны. Без его одобрения в них не попасть, и это в школе, где все факультативы переполнены. Но ему это сходит с рук, потому что он классный препод.
Я подхожу к его столу, он спрашивает, как я провел лето. Из вежливости – хотя знает, что мог бы и не париться. Я посещаю его занятия с девятого класса. Ему известно про мое дерьмо, и меня он знает как облупленного. У меня два желания: мастерить и чтоб меня никто не трогал. И он дает мне мастерить и меня не трогает. Я коротко отвечаю на его вопрос, он кивает – все, приличия соблюдены.
– Театральное отделение хочет полки поставить в своей реквизитной. Сходи туда, сделай замеры, чертеж, составь список необходимых материалов. Здесь тебе сидеть необязательно. – Мистер Тернер берет стопку бумаги – очевидно, инструкции с правилами и порядком действий для учеников. На лице его – скука и покорность. Он тоже предпочел бы просто мастерить. Но не может допустить, чтобы кто-то из его учеников остался без пальца. – В конце занятия покажешь, что ты там надумал, и я дам тебе все необходимое. Полагаю, за недельку закончишь.
– Без проблем. – Я сдерживаю улыбку. На занятиях по труду я не выношу только вводный курс, а меня только что от него освободили. Я буду мастерить, пусть это просто полки. И мастерить