Океан безмолвия. Катя Миллэй
в четыре часа дня. Марго работает в ночную смену, соответственно, ужинаем мы рано, чтобы она успела принять душ перед уходом на работу. С другой стороны, обед – в 10:45 утра, так что, полагаю, ужин в четыре дня – в самый раз.
Я скидываю свои пыточные шпильки и переодеваюсь в спортивную форму, чтобы сразу же после ужина отправиться на пробежку. Я побежала бы прямо сейчас, да уж больно жарко, а я стараюсь не бывать на улице, когда солнце преследует меня, опаляя воспоминаниями кожу. Без надобности я даже почту не пойду проверять. Снова вибрирует телефон. Мама. Надеюсь, твой первый день прошел замечательно. Люблю. М. Я кладу мобильник на стол. Ответа она не ждет.
Марго вернулась с пакетами китайской еды. Нам теперь неделю не нужно будет готовить. Это хорошо, потому что готовить я не умею, да и Марго тоже, судя по вороху буклетов с меню из ресторанов, продающих готовые блюда на вынос. Я живу у нее уже пять дней и не припомню, чтобы она что-то стряпала на кухне. По крайней мере, ужины с Марго мне не в тягость. Она говорит за нас обоих, для нее это не проблема. Мое молчаливое участие в застольной беседе она восполняет своей болтовней. Я даже не уверена, что ей нужен слушатель.
Не прошло и недели, а я уже знаю, с кем она встречалась за последние три года, с кем встречается сейчас. Знаю все сплетни про ее коллег, хотя представления не имею о тех людях, которых она упоминает. Вряд ли Андреа понравилось бы, что Марго посвящает меня в ее финансовые проблемы; вряд ли Эрик захотел бы, чтобы я знала, что его подружка наставляет ему рога; а Келли пришла бы в ужас, узнав, что мне известно про ее биполярное аффективное расстройство и про то, какие лекарства она принимает. Но своей болтовней Марго разряжает атмосферу неловкости за столом, возникающую из-за моего молчания. Да и я сама предпочитаю разговоры о людях, до которых мне нет дела. Хуже, когда она заводит речь о моих родных, потому что я не хочу говорить о них и не могу сказать ей, чтобы она заткнулась.
После ужина Марго спешит в душ, чтобы смыть пот и масло для загара, а я убираю контейнеры с остатками еды и жду, когда скроется солнце, чтобы отправиться на пробежку.
Из дома мне выйти так и не удается, потому что еще до захода солнца небо чернеет и начинает лить как из ведра. Я спокойно бегаю под дождем, но такой ливень – это слишком даже для меня: видимость почти нулевая, услышать что-то вообще невозможно. Выглянув на улицу через стеклянные раздвижные двери, выходящие на задний двор, я вижу, что струи падают почти горизонтально, да еще молнии сверкают. Не в таком уж я отчаянии – обойдусь. Снимаю кеды, сажусь, потом встаю, снова сажусь, опять встаю. Голова идет кругом.
«Беговой дорожки» здесь нет, поэтому я подпрыгиваю на месте: ноги врозь, хлопки в ладоши над головой. Когда это упражнение надоедает, перехожу к другим: попеременно разрабатываю грудные мышцы и делаю «альпиниста», потом приседания с грузом и выпады, потом отжимания – до тех пор, пока руки не подкашиваются и я не утыкаюсь лицом в ковер. Я предпочла бы более изнуряющую физическую нагрузку, но