Вахта Барса. Петр Альшевский
Тихое в шумном. Все путем, Макс. Я не тронулся на почве герметизма.
– «Познай, что ты бессмертен, а причина смерти – любовь». Это из их книг. Но, вырывая причину из следствия, мы не от откажемся от нее. Поборемся.
– Эх, мать… Полетаем.
Оторванные ноги, оторванные от земли, жена накинулась во тьме, друзья разбежались по лесам, одинокая старость – бич самодостаточных. Вытаскивая из подбородка колючку от кактуса, Пимен Детектив постепенно достал луковый стебель. Одна рюмка – никакой реакции. Седьмая, девятая, потом раз: вспышка и марево. И снова никакой реакции. Встретить бы тебя, Ирина Павловна, когда ты была помоложе лет на пятнадцать.
Но ты был еще ребенком.
Вот ты бы меня и развратила. Лучше ты, чем та ненасытная шмара в залатанном халате – в укромном кабинете детской поликлиники; у нее пробивались каштановые усы, пугавшие при сближении раздавленного мальчишку, прежнего меня, девственного филателиста.
Множество своих марок я не забыл и поныне – оранжевый бульдозер
болгарская лошадь Пржевальского
ледокол «Владимир Ильич»
клонящийся к зеленой воде самолет-амфибия
приобнявшиеся космонавты из серии «Международные полеты в космос»
исхудавшая сборщица цветов из Судана
проверка первого телефонного аппарата из Руанды
боксеры из Дагомеи
некий эфиопский политик с штемпелем во все лицо
репродукции Кустодиева и Саврасова
лестница флорентийской библиотеки
фаллический паровоз Черепановых
никарагуанский горнолыжник
венценосный журавль
ирбис и мандрил из «Сто двадцать лет Московскому зоопарку»
вологодское кружево
жостовская роспись
богородская резьбу
вуалевый песец
тбилисский межзональной турнира по шахматам
бессмертный подвиг двадцати шести бакинских комиссаров
парусная регата в Таллине
сосредоточенные токарей ГДР
зимняя спартакиада народов СССР
адмирал Сенявин
марокканский минарет – я владею ситуацией. Не апельсин, а минарет. Депрессия не навалится, царапины на мозжечке не воспалятся; стыковка с прошлым прошла согласно плану, разработанному хранившим неподвижность – радиоуправляемым из того же прошлого. Он радуется за всех: Иван Барсов зовет его Мумий. Эта частица писателя является майором погранвойск, предстающим и музыкантом-любителем, которому неважно на чем: не страшно в метель без головного убора? не боитесь застудить?
Нищему пожар не страшен.
По-вашему, Мумий, у вас там не наличие, по-вашему…
А по-вашему, наличие?
Собаке вы кричите: «Иди сюда!», облаянному ею прохожему: «Ну, а ты иди отсюда!», предвкушаемая связь с раскинувшейся на диване моделью омрачена нервным шоком: из стены со скрипом