Созвездие разбитых сердец. Ричард Брук
вокруг, едва касаясь, но каждое касание словно создавало электрическую вспышку между телами любовников.
Не сговариваясь заранее, не видя друг друга, они танцевали как единое целое, разделенное лишь на время танца, они тянулись друг к другу, словно капли ртути, и расходились лишь за тем, чтобы вновь устремляться навстречу, сплетать пальцы, смешивать дыхание и проникать, ласкать полными страсти взглядами…
Они явили пару. Пару любовников, пару танцоров, пару актеров – пару сердец, предназначенных друг другу… Они сотворили Пару, взяв в свидетели всю труппу. Никто не смог бы теперь этого отрицать, даже слепец, даже самый злобный завистник.
Павел и Мария стали Парой, и это видели все.
Глава 11. Приворотное зелье
Нина вошла в кафе и сразу же увидела Бердянского – вопреки обыкновению, он сидел не за своим любимым столиком, а у окна, и с крайне хмурым и недовольным видом допивал кофе. Куда только делся тот счастливый принц с сияющими глазами, что пару часов назад на репетиции потрясал труппу и режиссера новыми гранями своего таланта… и выставленными напоказ отношениями с очередной любовницей, принцессой швабр.
Самой Швабры нигде не было видно, и грех было не воспользоваться ее отсутствием: в конце концов, чем раньше она поговорит с Павлом начистоту, тем лучше… и сперва имело смысл поступить, как российское правительство – начать переговоры с шахтерами о возможности проведения переговоров.
Нина натянула на губы беспечную улыбку и направилась к своему ветреному любовнику, чтобы подсесть за столик, но маневр не удался. Едва она подошла и положила руку на спинку стула, Бердянский вскочил, и вовсе не затем, чтобы отодвинуть для нее этот самый стул… просто решил сбежать.
Она все-таки не сдалась сразу и сделала еще одну попытку:
– Павлуш, постой! Хочу потрещать кое о чем…
– Мне некогда, трещотка, опаздываю на съемки. Пока! – скомканно попрощался Бердянский – и был таков! Нину только ветерком обдуло…
«Съемки у него… реклама трусов… тоже мне, Брэд Питт нашелся…»
Тогда она подошла к Илоне, сосредоточенно засыпавшей кофе в кофемашину, и без обиняков спросила:
– Что это с нашей примадонной? Сэндвич был с душком… или опять с твоей новенькой поцапались?
Илона неохотно подняла глаза и пожала плечами:
– Мне-то откуда знать? За Бердянским я не слежу, а Машка сегодня опять отгул взяла, коза ленивая. Эдик сказал, что ее сам «примадонна» у него отпрашивал.
– Да ладно притворяться – знаешь ты все… – вдруг подала голос Алла Мерцалова, белокурая и синеглазая эротическая греза доброй половины мужской части труппы. Она сидела не за столиком, а у барной стойки, на высоком стуле, позволяя всем желающим любоваться своими стройными ногами и бедром, мелькавшем в разрезе длинной юбки. Перед ней стояли чашка с кофе, стакан с минеральной водой и тарелка с салатом «Цезарь».
– Илонка же