Картонная Мадонна. Татьяна Короткова
вечером мне нужно уехать.
– Что это значит?
Лиля сжала губы и продолжила заниматься собой.
– Не смей делать такое лицо! Не смей так разговаривать с матерью!
– Но я молчу.
– Не смей так молчать! Я вижу тебя насквозь! Признайся, у тебя появился… мужчина?
Последнее слово мать словно выплюнула, вложив в него весь накопившийся за годы одиночества яд.
Лиля улыбнулась, как показалось матери – издевательски, покачала головой.
– Тогда что же?
– Мама. Я пишу стихи… и…
– Стихи! – голос матери зазвенел, – Да ты посмотри на себя!
Лиля стала срывать платье – пуговицы сопротивлялись.
– А что такого, мама? Разве я хуже? Меня хвалят… и даже очень – прочти!
Она схватила со стола письмо Волошина и сунула матери. Та с саркастической ухмылкой пробежалась глазами.
– Не будь такой доверчивой. Какой-то фигляр…
Нет, все, хватит!
– Мама. Мне нужно собраться. А теперь прости.
Лиля вытолкала ее и захлопнула дверь.
Постояла, слушая, как мать, шаркая и шумно причитая, уходит в свою комнату. И кинулась к сумке. В ней лежала купленная еще вчерашним днем в магазине «Бриллианты ТЭТ'а» коробочка. Лиля извлекла грошовое колье с фальшивыми «бриллиантами» в три рубля ценой и застегнула на шее. Колье искрилось, как настоящее, Лиле было неуютно в нем: украшений она не носила. Но так, по крайней мере, она уж точно не походила на прислугу.
Выехала раньше – как только сгустились сумерки. Извозчик не спеша вез ее по вечернему Петербургу. Пока выбирались из «керосинового» района, по тротуару все бегали фонарщики с лестницами и шестами на плечах, зажигали фонари тлеющим фитилем.
Вот остались позади «газовые» улицы. Вот стали приближаться к «электрическому» центру.
Лиля впервые ехала по Петербургу в столь поздний час. Фасады многоэтажных домов на Невском сплошь были увешаны рекламными вывесками. Все здесь горело огнями, поражало великолепием, неожиданной для Лили толкотней. Огромные зазывные вывески у кинематографа сообщали о новинках кино – толпы счастливых и нарядных людей вываливали на улицу после сеанса. Большие стеклянные витрины дорогих магазинов переливались всеми цветами электрической радуги, а за их стеклами шло настоящее представление: двигающиеся механические манекены невольно задерживали взгляды прохожих, а иные витрины собирали целые толпы.
Проехали мимо оживленных театральных разъездов, мимо ресторанов, кабаре и игорных домов – Лиля смотрела во все глаза на мужчин и женщин, кажущихся ей безумно богатыми и безумно беспечными. Каждое освещенное окно рассказывало свою историю. Здесь – смеется целая компания, а один, тот, что скалит зубы, мучительно ревнует женщину, что целуется с кем-то на балконе. Здесь двое упоенно танцуют вальс-бостон, и у партнерши – бог мой – короткая стрижка! А вот солидные мужчины молча дымят сигарами и пьют вино, официант обслуживает их сверх всякой меры, смотрит искательно. А вот целый выводок элегантных