Записки фельдшера. Олег Врайтов
на меня. Меня толкали, теребили, даже щипали, кто-то отпустил подзатыльник – а я все стоял, ошалело улыбаясь растерянной, непонимающей улыбкой.
Растолкав однокурсников, ко мне протиснулся Стас:
– Что, Андрюха, сдал? Сдал?
– А черт его знает… – выдавил я. – Кажется.
– Шульгин, ты гигант мысли, – загоготал Виталик. – Это ж надо – при таких отношениях с деканом и гос сдать!
В голове что-то отчетливо щелкнуло.
– Стас! – заорал я. – Сдал, чтоб им ежиком опороситься!
– Да тихо вы! – шикнули на нас из-за дверей. – Экзамен идет, разорались.
– Пошли, пошли, пошли! – загомонила студенческая братия, увлекая меня к выходу.
В лицо пахнуло теплом рождающегося лета, медвяным ароматом цветущей вишни, ни с чем несравнимым запахом первой летней пыли, чуть припорошенной шальным пробегающим дождиком. Свобода! Или нет? Пока осознание того, что теперь действительно все, еще не добралось до коры моего головного мозга, блуждая где-то в синапсах на периферии. Тот же коридор института, та же лестница с затоптанными многими поколениями студентов отделанными мраморной крошкой ступенями, те же окна с подтеками грязи снаружи (скоро придет молодняк в виде абитуриентов, и их толпой погонят все это отмывать), те же стены, покрытые блеклой зеленой краской (зеленый цвет, насколько я помню лекции по валеологии, оказывает успокаивающее и расслабляющее действие на перетружденную студенческую психику), тот же холл, те же стенды, где за стеклом до сих пор висит уже неактуальное расписание пар, все то же – но словно какое-то новое, незнакомое, словно увиденное после очень долгой разлуки. Мы шумной толпой вывалились на крыльцо, дружно защелкали зажигалки, и над студенческими головами взвились облачка сизого дыма, тут же подхваченные теплым ветерком. Курить на крыльце было строжайше запрещено, многие преподаватели за сё устраивали натуральную травлю смутьянам, но теперь-то что нам за дело? Даже тот факт, что «аквариум» – аудитория, окно которой выходило прямо на крыльцо, был сейчас занят, нас не остановил (обычно нас гоняли с крыльца – шумим, дескать). Сквозь грязноватое стекло видны были понурившиеся головы второго курса, туго сдающего очередной экзамен. Бедолаги! В «аквариуме» наверняка стояла духота, от которой не спасала даже полуоткрытая фрамуга.
Я помотал головой, отказываясь от сигареты, уселся на парапет, привалившись спиной к металлическому столбику, поддерживающему козырек над крыльцом. Небо было ярко-голубым, настолько ярким, что слепило, кое-где подернутое белой ватой облачков, тянущихся к морю. Здание института находилось в ложбине между двумя невысокими холмами, густо поросшими ельником, кое-где прореженным поросшими мхом шиферными крышами дач.
– …сейчас ждем Носа и Маринку, – толкнулся в уши голос Стаса, – потом прыгаем в «восемнадцатую» и едем на пляж. Закупимся там же, если что. Я знаю, там магазин недалеко.
– А куда поедем?
– Хм, – Стас размышлял недолго. – Да все равно, ну, давайте на 74-й километр. С пересадкой, правда, придется.
– Там