Записки фельдшера. Олег Врайтов
девочка курса), походку, при виде которой бы змея сдохла от зависти – ох, как закипала кровь при мысли о том, что придется делить с ней одну крышу над головой, пусть даже на ее претенциозных условиях.
– А ковровая дорожка? – поинтересовался я, искусно воспроизводя нехороший взгляд революционно настроенного матроса, только что выслушавшего ультиматум Керзона. – Постелить или так сойдет?
– Хам ты, Шульгин.
– Надо же кому-то им быть.
– Вы еще подеритесь, – замахал руками Стас. – Ладно, вопрос решенный, все едут, все согласны. Теперь вопрос финансовый…
Я снова отключился, разглядывая заросшую плющом стену института. Пять лет я провел в этих стенах. Пять тяжелых, чего уж там кривляться, лет. И какое-то время я действительно думал, что все эти годы будут потрачены не зря, а я, преодолев тяготы и лишения, выйду отсюда матерым натасканным молодым психологом, настолько грамотным и уверенным в себе, что, будучи даже отправлен в «горячую точку» на переговоры с террористами, сразу способным упасть на четыре лапы. А сейчас, когда корочка диплома уже почти что в руках, остается грустно признаться, что упасть я в состоянии только на пятую точку, да и в том случае – не обойтись без травматизма. Ожидания и реальность в виде учебы оказались настолько разными, что волей-неволей накатывает грусть-печаль. Да, понимаю, сейчас мы все в светлом чувстве эйфории, по случаю того, что подошли к концу казавшиеся бесконечными зубрежка, конспектирование, практики, курсовые, дипломные с их предзащитами и защитами, отработки, семинары и прочие милые сердцу студента вещи, от одного названия которых оно, сердце, норовит в деталях изобразить знаменитый «инхаркт микарда». Но дальше… дальше-то что? Идти работать психологом в школу? Детский сад? Согласен, мечты всегда разнятся с реальностью, но в данном случае разница получается просто пугающей. До поступления я свою работу видел в безостановочном приеме обуреваемых разного рода душевными недугами заплаканных девушек и аутичных стеснительных юношей (заплаканные девушки предпочтительнее), во вдумчивом разборе психотипа каждого, блестящем выявлении корня всех зол и выдаче мудрых советов, благодаря которым вчерашние затертые очкарики становились брутальными мачо, а полные комплексов и латентных страхов девицы – раскованными светскими тигрицами и прочими разновидностями хищных кошачьих, распускавшихся бутонами розы после моей терапии и до конца дней моих поминающих меня в своих молитвах. Наивно, как и полагалось для любых мечтаний, но все равно реальность оказалась даже прозаичней, чем содержание справочника по радиолампам.
Перед самым экзаменом нас оббежала лаборантка с кафедры, шелестя списком, который держала в руках:
– Так, психологи, быстренько, пофамильно мне сказали, кто куда пойдет работать!
– Кто куда… – философски протянул Виталик.
– Так, давайте дурака не валять, у меня еще дел полно! Ануфриева, ты куда?
– В школу.
– Так… Астахова?
– Тоже в школу, наверное.
– Угу. Березин?
– В тюрьму.
Мы