Архивы Дрездена: Маленькое одолжение. Продажная шкура. Джим Батчер
ты и сам видел как. Исцеляют раны и все такое.
– С ними трудно справиться?
– Кошмарно трудно, – кивнул я. – И многие из них прожили достаточно долго, чтобы развить в себе изрядные магические способности.
– Ха, – заметил Томас. – Тот, что ломился в дверь, не слишком тянул на сверхзлодея. Страшненький, конечно, но не Супермен.
– Может, тебе просто повезло, – сказал я. – Пока монета у них, они вполне подпадают под определение «крепкий орешек».
– Ага, – кивнул Томас. – Что ж, тогда понятно.
– Что понятно? – не понял я.
Томас полез в карман и достал серебряную монетку размером чуть больше пятицентовой, потемневшую от времени – только блестел нетронутый окисью знак Падшего ангела. – Когда я выпотрошил Капитана Страшилу, из него выпала эта штука.
– Адские погремушки! – выдохнул я и отпрянул от монеты.
Томас дернулся от неожиданности, и «хаммер» накренился, заехав колесами на сугроб. Томас вернул его на проезжую часть, не сводя взгляда с меня.
– Эй, Гарри. Ты что?
Я прижался боком к дверце «хаммера», пытаясь как можно дальше отодвинуться от этой штуки.
– Слушай, ты только… просто не шевелись, ладно?
Он удивленно заломил бровь:
– Ла-а-адно… А почему?
– Потому что, если эта штука коснется твоей кожи, ты обречен, – буркнул я. – Заткнись на секунду, дай подумать.
Перчатки. Томас весь день ходил в перчатках, чтобы не опасаться подаренного Жюстиной шарфа. Он не касался монеты голыми пальцами, иначе уже понял бы, в какое дерьмо вляпался. Это хорошо. Однако монета не стала от этого менее опасной, и я сильно подозревал, что заключенный в нее Падший способен в той или иной степени воздействовать на физическое окружение – достаточно для того, чтобы, скажем, укатиться от прежнего обладателя или каким-то образом заставить Томаса занять вакантное место.
Заключение. Ее надо во что-то заключить. Я порылся в карманах. Единственной емкостью, которую я захватил с собой, оказался старый матерчатый мешочек, в котором некогда продавалась подарочная бутылка виски «Кроун-Роял», – я таскаю в нем свой набор игральных костей. Я вытряхнул кубики в карман и раскрыл мешочек пошире.
Левая рука у меня почти всегда в перчатке. Страшные ожоги, которые я получил несколько лет назад, неплохо поджили, но все равно кисть выглядит довольно устрашающе. Я не выставляю ее напоказ из уважения к тем, кто может ненароком на нее посмотреть. Я растопырил пальцы левой руки, растягивая горло мешочка.
– Клади ее сюда, – сказал я Томасу. – Только, ради бога, не урони ее и не коснись ею меня.
Глаза у Томаса округлились еще сильнее. Он прикусил губу и очень осторожно опустил безобидный на вид серебряный кружок в мешок с вензелем «Кроун-Роял».
Я рывком затянул шнурок и завязал его узлом покрепче. Потом торопливо выдвинул пепельницу «хаммера», сунул туда мешочек с монетой и захлопнул ее обратно.
Только после этого я перевел дух и откинулся на спинку кресла.
– Господи, – тихо пробормотал Томас и нерешительно помолчал секунду-другую. –