Заметки православного изобретателя. Александр Оликевич
выбирают зло, от чего страдают и они сами и окружающие. В Царствии Божием человек не будет подвержен действию зла, но останется свободным.
В отличие от бедного Адама, к тому моменту у него будет личная история решений и действий в нашем бушующем мире, которыми он подтвердил свободный выбор добра. И чем большие препятствия ради этого пришлось преодолеть, тем убедительнее сознательность этого выбора. Получается существо свободное, и притом имеющее твердое основание для стояния в добре. Ему можно доверить многое и великое, не опасаясь грехопадения.
Но, в особенно тяжкие времена, возникает вопрос: неужто Бог не мог записать в нашу память земную историю, _как будто_ она уже произошла на самом деле? Результат был бы такой же: люди, свободно выбирающие Бога, а страдать бы никому не пришлось…
Нет, не мог! Это было бы ложью, чуждой Богу. Он и Сам страдал на кресте по-настоящему, хотя технически Ему ничего не стоило сделать это «понарошку». Бог честен даже с такой мелочью, как мы. Нам тоже остается лишь добросовестно подтвердить выбор Бога своей реальной жизнью.
Каждую секунду мы творим собственную историю, которая – как и все прошлое – всегда находится перед Богом, не менее реально, чем для нас – настоящий момент. Наши действия навечно впечатываются в ткань мироздания, как след от бегущей кисти на бумаге. Что это будет за след? Покаяние в грехе исцеляет духовные последствия для согрешившего, но не останавливает запущенные причинно-следственные цепочки зла и не уменьшает горя пострадавших.
Будем же осторожны с этой огромной ответственностью, чтобы впоследствии не постыдиться за нее перед Судией, насколько для нас это возможно!
Вера и семья
Позавчера мы видели страшную картину: маленького ребёнка, который плакал из страха, что его отец покинет семью. Для него, как и для многих из нас, мир взрослых проблем начался намного раньше, чем появились силы с этим справляться.
Увы, к моменту вступления в брак, души людей, в основном, похожи не на сверкающую статую с крылышками, а на груду искореженного и обгоревшего металлолома. Нам трудно возлюбить не то что ближнего, но и самого себя. Собственно, в таком состоянии по-человечески и невозможно возлюбить другого – не как предмет потребления и средство решения своих проблем, а как человека, самоценность, задуманную самим Богом. Поэтому семьи разрушаются, ломая жизни детей, и тем самым передавая эту жуткую эстафету следующим и следующим поколениям…
У нас попросту нет столько любви, чтобы дать её таким же как мы, немощным людям. Что мы можем, так это «приобретать друзей богатством неправедным», любить других не своей любовью, а взятой у Бога, имеющего её бесконечный запас. Поэтому почти все неверующие семьи не могут удержаться вместе, да и для верующих это – непростой, а иногда очень непростой труд – донести хоть сколько-нибудь получаемой от Бога любви до ближних в своём решете. Но этому можно