Змей и Цветок. Надежда Харламова
грань между простым неумелым стихосложением и грамотным, совершенным, опытным слогом. И она поняла, почему Несауалькойотль был признан великим поэтом – он никогда не боролся со слогом, не пытался обуздать… Он подчинил его!
В конце занятия в качестве заключения Айокан продекламировал короткое стихотворение своего любимого поэта Тотокиуацина:
Безбрежно счастлив тот,
кто бирюзу шлифует —
шлифует песнь свою,
она сверкает,
подобно перьям радужным кецаля,
когда легко колышется плюмаж[20].
Майя старалась заучить этот стих после занятия. Не желая возвращаться к паланкину, она решила прогуляться по саду, снова и снова повторяя слова поэмы. Воздух в саду Монтесумы был упоителен, необычайно прозрачен, освежающ и звонок.
Возле небольшого строения до слуха Майи донеслись звуки тлапитцалони, ацтекской флейты. Красивая мелодия, непохожая ни на одну из известных девушке, звучала переливисто, нежно и несколько печально, повторяя с определённой периодичностью звуковой рисунок. Впечатлённая уроком стихосложения дочь вождя поспешила на звуки чарующей музыки, огибая заросли и высматривая таинственного музыканта. Наконец, она вплотную подошла к строению, где у самого входа на ступенях сидел теуль и, опустив голову, погружённый в свои мысли, играл на флейте.
Услышав шаги, он остановился и с удивлением посмотрел на неожиданную гостью.
– Señora? – обратился чужестранец.
Едва не вскрикнув от неожиданности, Майя почувствовала себя крайне неловко, но отступать было уже поздно.
– Это музыка твоего племени, Маленький Змей? – гордо вскинув голову, спросила она. – Тебя ведь так называют?
– Это имя дал мне ваш император, – испанец тряхнул головой, убирая непослушную прядь со лба. – Он полагает, что я сын какого-то там Змея.
– Пернатого, – уточнила девушка.
– Именно.
– Какое твоё настоящее имя?
Усмехнувшись, незнакомец вальяжно откинулся назад и несколько иронизируя ответил:
– Какой замечательный сегодня день! Со мной знакомится прекрасная сеньора. Чем-то я определённо обрадовал ваших Богов.
– Ты не ответил на мой вопрос, теуль, – сказала Майя, стараясь побороть смущение и придать голосу власти, согласно своему положению.
– Если уж на то пошло, я не ответил на два твоих вопроса, – словно издеваясь продолжил чужеземец. – Но не смею более томить тебя. Моё имя Алехандро, а эта мелодия называется «Чёрная алеманда»[21] и да, она из «моего племени».
– Мне очень понравилось, – дочь вождя ответила искренне, без лукавства; в конце концов именно звуки флейты привели её сюда. – Благодарю тебя, Алехандро, за прекрасное исполнение.
Едва уловимая улыбка тронула губы дочери вождя и, считая вопрос исчерпанным, она повернулась, намереваясь уйти.
– Постой, – испанец поспешно поднялся со ступеней.
Обернувшись,
использованы материалы книги: «Кецаль и голубь. Поэзия науа, майя, кечуа.» М., Худож. лит., 1983.
Чёрная алеманда – придворный танец XVI века. Первое упоминание датируется 1570 годом в балладе Бетта (Bette) «To the newe tune of the Blacke Almaine, upon Scissillia». Несмотря на то, что события романа происходят в 1519 году, предполагается, что «Чёрная алеманда» уже была известна при испанском дворе.