Ворон ворону глаз не выклюет. Том III. Алина Рун
ты того или нет, но нам придётся прорубать себе путь до убежища.
– Знаешь, чё делает охотник, когда его окружает стая волков? – Крыс вцепился в локоть Виктора, чтобы тот и думать не смел дёрнуться, пока не дослушает до конца. – Пугает их. В бабках Крыса водилась Эхийя из рода Койрхов. В ней текла кровь дейхе. Она своих сыновей в жертву принесла, чтобы защитить клан от энлодов. Черти ей послушными псами были. Она рассказала, как эту шельму приструнить, – он покопался под кейпом и вытащил идол. Над ним основательно поработали: крылья были изрезаны вязью угловатых символов, а черепок обвязан красной нитью, продетой через глазницы и под выпирающими клыками. Больше похоже на намордник. – Много с ним возился. Давай глянем, чё получилось.
А ведь Виктор почти поверил, что Крыс за него беспокоился. Он приглашающе махнул головой в сторону музыкантов – пусть мальчишка развлекается, раз ему неймётся. Взгляд Крыса потяжелел, опустились уголки губ, между бровей залегла морщина – лицо не юноши, но старца. С его языка слетели незнакомые слова, и древесина вмиг почернела, а глазницы черепа засияли алым.
– Токо напугать, ясно? – Крыс щёлкнул идол по носу и выбил из него чёрта. Тварь зарычала, но стоило цыкнуть – сразу же затихла. Как она стала такой послушной? Виктор следил за каждым движением, но так и не понял, в чём секрет. В нитках и символах? В древних словах исчезнувшего народа? Крыс с важным видом ответил: – Бабуля Эхийя выпытала у чёрта, как его при жизни звали. А имя – оно большую власть даёт, если знать, как им пользоваться.
«Видимо, мне повезло», – с тоской усмехнулся Виктор. Из живых его настоящее имя никто не знает, да и какое оно – его имя? Мальчишки, запертом в собственном доме? Или женщины, которая даже после смерти не захотела выпустить дочь из своей хватки? Хорошо, что ему дали новое, и этим третьим именем можно было отгородиться от остальных двух.
Чёрт стёк на землю клубами дыма, его эфемерная плоть слилась с лужами и грязью. Алый отблеск мелькнул у трупа мужчины – очередная жертва поджигателей, которую подловили на пороге дома. Вокруг головы расплылся ореол из крови, и никто из Левиафанов не заметил, как она стала чернее угля. Рядом с покойником топтался музыкант в пёстром сюртуке, он драл горло криками: «Смотри на меня! Смотри на меня! Говори со мной! Спой мне!» – скорее бред сумасшедшего, чем осознанная речь. Крики сменились воплем, когда его схватили за лодыжку. Мёртвое тело двигалось рывками, оно цеплялось за штанины, повалило своим весом орущего музыканта на землю. Грязные пальцы нащупали голову жертвы, раздвинули челюсти и залезли ей в рот, гогот смешался с глумливым: «Пой-кричи! Пой-кричи! Громче! Громче!», музыкант выл от боли.
Виктор отвёл взгляд, но ему хватило и жуткого хруста, чтобы представить, как мертвец порвал музыканту рот. Крыс наблюдал за чёртом до последней секунды, широко распахнув глаза. Эксперимент вышел за рамки его ожиданий, зато на Левиафанов подействовал безотказно – они с криками бросились врассыпную, один из айрхе догадался кинуть в оживший