Не погибнет со мной. Олег Пушкин
И вдруг, увидев стопку брошюр в бледнофиолетовых обложках, замер.
– Это ведь «Сказка о четырех братьях», которые я вам дал!
– Да, – кивнул Кибальчич.
– Ну и что же? – спросил ЭнТэ снова насмешливо и иронически. – Так они и пролежали месяц в вашем фамильном сундуке?
Крупно зашагал по комнате, обдумывая возникшее положение.
Кибальчич, собственно, и не намеревался давать их крестьянам. Приехав в Жорницу, он скоро понял, что крестьяне здесь такие же, как в Коропе, и брошюрка эта им не нужна. Да и вообще, вся литература, ходившая среди студентов, такая, как эта «Сказка», или «Хитрая механика», или «Как должно жить по законам природы и правды» интересна и важна для самих пропагандистов, а для крестьян – никакое не откровение, лишь отголосок проблем, пустые слова.
– Ладно, – сказал ЭнТэ. – Завтра же беремся за дело. Вы знаете кого-либо из грамотных крестьян?
– Мало… Разве солдат бессрочно-отпускной Василий Притула. И денщик брата Григорий.
– Вполне достаточно. Завтра же пойдем к ним. Вы сами прочитали «Сказку»?
– Прочитал.
– Понятно. Она не произвела на вас впечатления. Это потому, Кибальчич, что вы обуты и сыты. А крестьянин… Увидите, как аукнется.
Между прочим, ЭнТэ явился в Жорницу с котомкой – мешком, по-крестьянски завязанным помочами-веревкой за углы и горловину. В мешке оказалась одежда: крестьянский зипун, драные штаны, красная рубаха, выношенные сапоги. Все это ЭнТэ и продемонстрировал Кибальчичу.
– Купил за бесценок на Сенном рынке.
Кибальчич не удивился: половина студентов академии, собираясь на вакации, запасалась зипунами и рубахами.
– И вообще, Кибальчич, предлагаю оставить ваше поместье и
пойти к людям. Например, пройти бурлаками весь путь – от Рыбинска до Астрахани.
Иванов, у которого Кибальчич познакомился с ЭнТэ, ходил прошлым летом в «народ». Тоже запасся вонючим зипуном, лаптями, но первый же мужик, увидев его, крикнул: «Мусью, дай на водку!..» Впрочем, к концу лета так опростился, что в Екатеринославле, на станции, жандарм надавал ему тумаков без повода и причины, за немытую рожу.
– Не верю я, ЭнТэ, в т-такие хождения.–И этим ответом, по-видимому, расписался в полном своем ничтожестве.
– Отсталый вы человек, – с чувством произнес ЭнТэ.
После ужина улеглись с книжками. ЭнТэ шумно и досадливо вздыхал, ворочался и, наконец, швырнул «Рабочий вопрос» Ланге под стол.
– Чепуха, – сказал. – Гасите лампу, Кибальчич, будем спать.
Залез под одеяло с головой.
– Надо вообще прекращать читать книжки, – прогудел из-под одеяла. – Вредная привычка.
– А что же надо? – улыбнулся Кибальчич.
– Действовать.
Наутро, узнав, что Василий Притула, однодворец Герасим Дониковский, братья Стефанюки мечут стога в лесу за Собью, они и отправились к ним, захватив экземпляр «Сказки». Шли молча, и Кибальчич думал о том, что напрасно торопятся, стогование трудное дело, и надо бы выбрать более подходящий