Дом Судьбы. Джесси Бёртон
Отто предполагает о ее желании иметь детей, но что он вообще знает о ее желаниях? Она сама их едва знает.
Нелла сажает Лукаса вместо себя в кресло и спешит в гулкий коридор, поднимается по одной лестнице, затем по другой на более узкий верхний этаж и дальше – на чердак. Стараясь не наступить на свои юбки, со свечой в руке, Нелла крадется в темноте, среди холода и сырости. Никто не знает, что она приходит сюда каждую годовщину смерти Марин. Это еще один секрет.
В углу, в тени, стоит дорожный сундук Марин. Корнелия, вероятно, сочла бы нездоровым и вредным его открывать. Отто сказал бы, что Нелла не имеет на это права. Тея даже не подозревает о существовании сундука, о том, что тайна ее матери так близко воплощена в спрятанных в нем сокровищах. Нелла и Корнелия планировали показать сундук Тее, рассказать ей, но почему‐то так и не нашли подходящего времени. Нелле приятно, что она единственная, кто опускается на колени перед сундуком Марин, открывает старые замки с обеих сторон, поднимает крышку.
Оттуда сразу взвивается аромат кедровой стружки, сердце Неллы тяжело бьется в груди. Заглядывать в сундук Марин – все равно что заглядывать в маленький гроб, откуда исчезло тело, а вместо савана лежат свернутые свитки. Подняв свечу повыше, Нелла видит знакомые семена и яркие перья, которые когда‐то украшали комнату Марин. Засушенные лепестки, черепа животных. Здесь покоятся книги Марин, прижатые друг к другу и перевязанные бечевкой. Название верхней: «Незадачливое плавание корабля “Батавия”», одно из любимых произведений Марин, история путешествия и мятежа, жажды крови и рабства. Нелла вытаскивает самый зачитанный том – «Памятные рассказы о плавании “Нью-Хорна”», – обводит пальцем гравюры знакомых кораблекрушений и береговых линий, представляет тонкую руку Марин на своем плече.
Снова шпионим, не так ли, Петронелла? Все это не для тебя.
Голос Марин не звучит в этих стенах, но она будто осталась где‐то глубоко внутри Неллы.
А вот и карты Марин. Нелла разворачивает их все, покрывает половицы изображениями мира. В тишине чердака ей открываются Африка и Молуккские острова. Ява и Батавия. Англия, Ирландия, Франция, Северная и Южная Америка. И написанные рукой Марин слова: «Погода?», «Пища?», «Бог?». Вопросы, на которые Марин так и не нашла ответов. Нелла пристально всматривается в Африканский континент, зубцы, выведенные пером картографа, обозначающие скалистые берега и горы, пустыни и озера. Нелла исследует эту незнакомую территорию в поисках разгадки вечного молчания Отто о том, где он жил до того, как попал в Амстердам. Она переходит к карте Суринама, проводит пальцем по названию, думая об Отто, о сахаре, что карамелизует воздух, о сегодняшнем бале, полном тепла и музыки.
Разве Клара Саррагон не владеет плантациями в Суринаме?
Нелла ставит свечу и погружает руку в кедровую стружку, касается того, что на самом деле искала.
Все эти годы Нелла аккуратно прячет миниатюры. Три куколки Отто, Марин и крошечного