Страх и его слуга. Мирьяна Новакович
Неужели ты думаешь, что это действительно защищает от вампиров?
– Так спаслись те, кто их видел.
– А ты что, не слышал, что это же якобы защищает людей и от меня?
– Слышал, хозяин. Но если про вас это неправда, то вовсе не значит, что это неправда и про вампиров. Что тут особенного, если вы наденете его на шею.
– Да ничего особенного, просто это глупо. Я вообще не собираюсь никуда идти, если у меня нет другой защиты. Если меня сбережет чеснок, то я не желаю быть сбереженным.
– Почему вы мне не верите, хозяин? Вот, я тоже надену. Неужели вы думаете, что я захочу подвергать себя опасности? Я уверен, что это хорошее средство.
– Я никуда не пойду.
– Но ведь нет никакой опасности. У нас и пистолеты есть.
– Сомневаюсь, что пистолеты смогут их остановить. И почему бы нам не встретиться с этими сербами завтра днем?
– Хозяин, они гайдуки, и австрийцы их разыскивают. Кроме того, они очень хотят с вами познакомиться.
– Надеюсь, ты не сказал им, кто я?
– Сказал, а что тут такого?
– Ты с ума сошел. Совсем не обязательно всем знать об этом. Я предпочитаю сохранять инкогнито.
– Согласен, я ошибся. Но вы должны там появиться. Вы же не захотите разочаровать ваших поклонников. Они убили столько мужчин, изнасиловали столько женщин, они грабили, мучили, и будет просто позорно, если они с вами не познакомятся.
– А можно ли сказать, что они и тщеславные, и самовлюбленные, и суетные, и завистливые, и…
– Конечно, конечно.
– Ладно, давай сюда твой чеснок.
– Вот, надевайте, хозяин. Но это еще не все.
– Что?
– Для защиты нужна еще одна вещь.
– Что?
– Даже не знаю, как вам сказать.
А он и не стал говорить. Просто достал. Из-под плаща. Я глазам своим не поверил. Крест.
– Да я убью тебя! Все, с меня хватит, сейчас прикончу!
– Хозяин, успокойтесь. Это всего лишь крест.
– Чтобы я надел крест?! Я?!
– Эти вещи используются вместе. Правда, хозяин, мне так сказали. Чеснок без креста ничего не стоит.
– Но чтобы я – надел крест? Я, самый главный его враг?!
– Не нужно это так воспринимать, хозяин.
– А как же мне это воспринимать?
– Ну вот, к примеру, если бы какой-нибудь страшный грешник носил крест, что бы вы на это сказали?
– Сказал бы, что он лицемер.
– Вот видите, – победоносно изрек мой слуга.
– Ничего я не вижу.
– Лицемерие – грех. Беззубый этого не любит. Разве он кому-то там не говорил: «Вы, фарисеи, лицемерные, гробы крашеные» или что-то в таком духе?
– Ага, сейчас и ты назвал его Беззубым.
– Поэтому я не вижу, почему бы вам не сделать что-нибудь, что неприятно Беззубому.
Мне пришлось признать, что его вывод логичен, и повесить на себя эту дрянь.
Улицы вели вниз. Мы шли в темноте, непонятно, куда, без плана и смысла, как мне казалось.