Досчитать до семи. Яна Никишина
в своих рисунках. Но слова застряли где-то внутри, не выходя наружу.
– Я… – начал он, но отец Сантос перебил.
– Ты должен каяться. Не рисуй больше. Никогда. Это твоя душа. Твои мысли. И если ты не перестанешь… – он не договорил, но в его голосе прозвучала угроза, тихая, но ощутимая.
Когда Адриан вернулся в машину, его лицо было бледным, а руки слегка дрожали. Сантьяго проснулся и спросил, что случилось, но Адриан лишь покачал головой. До самого дома он молчал, глядя прямо перед собой, а отец Сантос, будто ничего не произошло, снова завёл разговор о погоде и о том, что виноградный урожай будет хорошим в этом году.
Церковь в этот день утопала в свечах. На праздник Дня всех святых отец Сантос подготовил всё так, чтобы каждый прихожанин почувствовал особое благоговение. Ароматы ладана смешивались с запахом воска, лёгкий холод каменных стен усиливал ощущение торжественности. За несколько дней до праздника он зашёл к семье Эскарра, как часто делал это после школы, под благовидным предлогом. Сложив руки, он пригласил их всех прийти на праздничную мессу.
– Это великий день, – сказал он, глядя прямо на маму. – День, когда наши души могут соединиться с Богом и обрести исцеление. Вы ведь приведёте всю семью?
Мама чуть замялась. Она посмотрела на меня, спавшую у неё на руках, и на Сантьяго, который играл у ног, и ответила осторожно.
– Не уверена, что младшие смогут прийти. Это будет слишком поздно для них, а Алисия… она ещё совсем малышка.
– Марсела, – его голос стал ниже, почти шепчущим, но от этого ещё более властным. – Разве вы хотите, чтобы ваши дети выросли вдали от Бога? Как вы можете лишать их прикосновения к святости в этот день? Если вы действительно дочь Божья, вы не позволите своим заботам удержать вас от веры.
Мама напряглась, её лицо стало строгим. Но отец Сантос уже победил. Манипуляция была тонкой, но беспощадной. На следующий день она сказала всем детям, что они пойдут в церковь.
В день праздника семья Эскарра стояла в первом ряду. Я тихо дремала на руках у мамы, Сантьяго рассматривал витражи, а Хулио и Лаура стояли чуть в стороне, явно скучая. Адриан молча стоял рядом с мамой, пытаясь не встречаться взглядом со священником.
После мессы, когда в церкви зазвучал орган, отец Сантос подошёл к маме, улыбаясь своей привычной тёплой улыбкой.
– Марсела, я хотел бы поговорить с Адрианом, – сказал он. – У нас есть особое место, где души могут очиститься, где можно изгнать тяжесть, которая тяготит его. Это поможет ему.
– Вы уверены, что это нужно? – спросила она.
– Безусловно. Это лишь для его блага.
Её колебания длились недолго. Она кивнула и подтолкнула Адриана к отцу Сантосу, даже не взглянув ему в глаза.
Место, куда отец Сантос привёл Адриана, было небольшой комнатой за пределами алтаря. Она была тёмной, с единственной свечой, мерцавшей на деревянном столе.
– Встань на колени, – приказал священник, голос его стал твёрже.
Адриан послушно опустился, но его руки дрожали.
– Если