Там, откуда родом страх. Александр Соловьев
страсть исчезла, словно ее и не было. Жизнь для Петра утратила яркие краски, и самым плохим было то, что он ничего не понимал. Он ощущал себя человеком, находящимся в полной темноте в незнакомом месте. Единственной радостью оставался Лешка с его беззубым улыбчивым ртом и запахом материнского молока. И еще он жил воспоминаниями сцены, когда Елена однажды при нем кормила сына грудью. Обхватив бледно-розовый сосок, он старательно чмокал, кряхтя и постанывая. На его лобике и крохотном носу выступили бисеринки пота, и, уже насосавшись и откинувшись от груди, он еще продолжал причмокивать. Когда-то и ему доводилось прикасаться губами к этому соску.
Как-то воскресным днем Греков пригласил молодых к себе в гости, что случалось крайне редко. На этот раз Петра встретили неожиданно приветливо, теща даже чмокнула в щеку, а тесть крепко пожал руку и похлопал по плечу. Женщины с ребенком скрылись в соседней комнате, а хозяин пригласил Петра к уже накрытому столу.
– Ну что, зятек, давай выпьем, как говорится: «Не ради пьянки – здоровья для». – Он опрокинул в рот полную рюмку, поискал глазами, чем лучше закусить, выбрал жирный ломтик копченой грудинки и сунул в рот. – Нечасто мы с тобой вот так вот встречаемся, а родниться надо, ой как надо. Ведь не вечные мы, кому-то должны оставлять в наследство и капитал, и знания. Без этого не будет ни жизни, ни процветания. Чего молчишь, или не согласный? – обратился он к опешившему Петру.
– Да рано мне по жизни выводы делать, – растерянно ответил Петр. – Я еще на ноги крепко не встал.
– Чтобы на ноги крепко встать, нужен капитал, а где его взять, что ты имеешь?
– Так ведь отец отдал мне мою долю, вот еще у мясника подзаработаю и займусь своим хозяйством.
– Без помощников-то не обойтись, а им платить надо.
– Поначалу одному придется управляться.
– Немного ты один наработаешь. Длинный процесс получится. Если вообще получится. Ведь всякое бывает, скотина и теряется, и волки могут задрать, а если падеж – так совсем хана. Что тогда будешь делать, семью-то содержать надо? Леночка-то и теперь жалуется, даже кухарки у вас нет, все самой делать приходится, а она к этому непривычная.
– Так не больно дел-то много: ни скотины, ни птицы, ни хозяйства.
– Ты ведь заводить собираешься. Тогда как Леночку заставишь коров доить да поросят кормить? Ты взял мою дочь, взял и заботу о ней на себя. Она не должна жить хуже, чем жила у родителей. Что-то предпринимать нужно, что-то делать. Так нельзя жить дальше.
Хозяин налил, молча выпил и принялся без разбора уничтожать закуску, кладя в рот вслед за огурцом ломтик семги, а за ней соленый грибок. Едок он был отменный, хотя иначе и быть не могло, чтобы насытить такое большое тело. Петр лишь закусил выпитую водку и теперь молча наблюдал за тестем. Его обидели и обескуражили слова тестя, но в них была горькая правда. Он как-то не задумывался над этим раньше, живет же его отец безбедно уж сколько лет. Были и утраты,