На солнце и в тени. Марк Хелприн
считать мерцания, рассказали ему о направлении.
– На западо-северо-запад.
– Это только потому, что дорога так изгибается.
– Так куда же мы едем?
– В Нью-Йорк.
– Туда мы до трех утра не доберемся, если так. Вы знаете маршрут?
– За Саутгемптоном о нем можно только догадываться. Никто его не знает. Это вроде Неверландии.
– В самом деле?
– Угу.
– Тогда позвольте спросить вот о чем. Сколько у вас бензина? Заправки могут быть закрыты.
Скосив глаза, она посмотрела на указатель бензина.
– Половина бака.
– До Манхэттена не хватит.
– Зато хватит до Хопога, – «Хопога» она произнесла как «Хапуги», – а дальше там начинается черт-те что: заправки и столовки открыты ночь напролет, по крайней мере вдоль большой дороги.
– Вы едете очень быстро.
– Я всегда так езжу, – сказала она.
– Это заставляет меня немного нервничать, хотя я и сам так езжу. Но я не сбиваю почтовые ящики.
– Разве это был почтовый ящик? Я думала, это засохшая ветка.
– Может, и ветка, но на ней был металлический флажок, на котором значилось «Лукастрино».
– Надо будет выслать им чек. Хотите, чтобы я ехала помедленнее?
– Был бы рад. И вы ничего не ели, верно?
– У меня на пляже случился кризис. Когда у меня кризис, я не ем.
– Мы найдем заведение, которое открыто допоздна, где-нибудь в Хапуге. Успокоимся, поедем медленнее, на какое-то время за руль сяду я, и на рассвете мы въедем на Манхэттен и увидим, как от миллионов окон отражается солнце. Не счесть, сколько раз я видел это на закате, но на рассвете – никогда.
– Я тоже, – сказала она. – Знаете, мы смотрим прямо на него.
Они много раз не туда сворачивали на дорогах, рассекавших огромные картофельные поля и луга, и выскакивали к необозначенным перекресткам, где стояли, сгрудившись, огромные дубы, несколько столетий назад уцелевшие от плуга, и в темноте, под свежей листвой, удушавшей лунный свет, им приходилось выбирать. Выбирая неверно, они все равно добирались к прекрасному концу, с видом на залив, бухточку или само море, где вода колыхалась в лунном свете и под летним ветром.
Они медленно продвигались на запад через тихий и мирный ландшафт всего в шестидесяти или семидесяти милях от крупнейшего города в мире. Дороги постепенно расширялись, становясь менее сельскими, и у них возникло ощущение, что они приближаются к мощеному шоссе, ведущему в индустриальный лабиринт, как это всегда бывает с макадамом. Но они опять ошиблись, потому что заехали в тупик, к еще одной водной преграде, где дорога исчезла в наносах песка.
Затормозив и остановившись, она сказала:
– Меньше четверти бака.
– Давайте-ка посмотрим, где мы, – предложил он, открывая дверцу. Выключив фары и двигатель, она вместе с ним стала подниматься на песчаный бугор. Достигнув вершины, они увидели огромный залив с маленькими волнами, смутно искрившимися в лунном свете. Ветер, дувший сквозь острую траву, которой поросли дюны, заставлял их пригибаться,