На солнце и в тени. Марк Хелприн
вы ее любите? Я думал…
– Я люблю ее, – ответил Гарри, словно свидетельствуя не перед нетрезвым транспортным пилотом, принадлежащим к епископальной церкви, но перед Богом, – помимо всего прочего, за широту ее мысли и богатство ума. Именно это делает ее бесконечно красивой.
– Ого! – сказал транспортный пилот. – За ее что?
– За широту ее мысли и богатство ума. А еще я люблю ее просто так.
– Ого, – снова сказал его собеседник, обращаясь в равной мере к своему бокалу и к Гарри. – Вы должны жениться на ней, Виктор не подходит. – Теперь он был его сторонником, полностью убежденным.
– Я не собираюсь жениться на Викторе, я женюсь на – Кэтрин.
– Виктор об этом знает?
– У Виктора, – сказал Гарри, – нет никаких прав в этом вопросе.
– Конечно, нет. Он ее жених. Откуда у него права?
– Даже если бы у него были права, сегодня они перестали бы действовать.
– Разве они не начинают сегодня действовать?
– Это одно и то же. Тот, кто последним покидает корабль, является также и последним, кто не покидал корабль.
Транспортный пилот напрягся, чтобы это осмыслить.
– Это верно, – сказал он. – Как вы это поняли?
– Я понял это, когда ждал у двери «Дакоты»[29], готовясь к прыжку.
– Как вы думаете, когда война отойдет в прошлое, лет через пять или десять, – мир станет менее безумным?
Гарри тщательно обдумал этот вопрос.
– Нет.
Колокольчик сзывал всех к обеду. В потоке людей, направляющихся в сторону комнат, о которых он не подозревал, пока за раскрытыми дверьми не обнаружились украшенные цветами столы, ее не было видно. Если бы летчик не упомянул о помолвке, Гарри мог бы подумать, что пришел либо не туда, либо туда, но не в то время. В столовой справа от себя он увидел стол с придвинутым к нему стулом и карточкой места, сложенной так, что снаружи ничего не было. Он сунул карточку в карман, поправил стул и стал позади него, готовый помочь любым дамам, которые могли появиться. Всмотревшись в обстановку, он увидел, что за столом должны разместиться четыре человека, и вскоре те появились.
Одной оказалась женщина за тридцать, которая, в зависимости от выражения лица, была или совсем не привлекательна, или привлекательна до крайности. Другой была вдова совершенно неприметной наружности. А третьей – молодая женщина с очень ярким макияжем, который был бы великолепен, будь он сделан как следует, но, к несчастью для нее и всех остальных, это выглядело так, будто ее вываляли в муке, а помада обратила ее губы в красные велосипедные шины. Некоторым мужчинам это нравилось, но не Гарри. Они с лысым мужчиной в очках выдвинули стулья для женщин, выказывая требуемое уважение. Все было хорошо, потому что они начали разговаривать и есть. Гарри не терпелось увидеть Кэтрин, и, гадая, куда она пропала, он надеялся, что не слишком сильно опоздал.
– Мы приехали в эту даль, – сказала старшая из женщин, – потому что мой муж говорит, что это событие предвещает создание крупнейшей фирмы на Уолл-стрит. – Будучи
«Дакота» (Дуглас DC-3) – американский транспортный самолет с двумя поршневыми двигателями.