Жестокие принципы. Алина Аркади
просто так ничего не делает, тем более не женится и не объявляет о наличии официального наследника.
– Альберт Витальевич сказал?
– Нет. От объяснений отказался. Да и не нужны они, Лен. Лишь обронил недовольное из серии данного Островскому шанса, которым он категорически не желает воспользоваться. Насколько я понимаю, шанс – это ты.
Нечто подобное Аронов бросил Парето в споре, свидетелем которого я стала, скрываясь в гардеробной. Аналогичную претензию получил в ответ. Но на безымянном пальце Виктории и сейчас отсутствует кольцо, что означает – мужчины делать первый шаг не желают, упиваясь привязкой к прошлому.
– У Парето есть цель, я лишь одно из множества средств на пути к её достижению. Банально, но правда.
– Мой тебе совет, Лена: беги при первой же возможности, иначе пойдёшь ко дну вместе с ним.
Смотрю на Вику понимающим взглядом, одновременно ловлю себя на мысли, что бежать не хочется. Только если к нему.
От количества мелькающих лиц рябит в глазах. Прихватив второй бокал, иду к выходу в дальней части холла, предварительно отметив, как из дверей появляются парочки. Попадаю в оранжерею, длинную, метров пятнадцать, которая заставлена растениями в больших кадках. Их стволы несколько метров высотой, а листья нависают сверху. Создаётся впечатление, что ты оказался в тропическом раю, где поют птицы и слух ласкает шум воды. Так и есть: фонтан со статуей мальчика, который на плече держит кувшин посредине чаши, где журчит вода. Присаживаюсь на край фонтана и провожу пальцами по воде, которая оказывается прохладной, но достаточно комфортной. Сюда бы Костю, чтобы насладиться тишиной и уединением.
– Добрый вечер, – слышится рядом знакомый голос. Слишком знакомый. – Не стоит Константину Сергеевичу оставлять красавицу-жену в одиночестве.
Поворачиваюсь к собеседнику и цепенею на миг. Рома. Любой другой скажет, что Воронов. Так и происходит, когда мимо нас проскальзывают гости, приветствуя мужчину. Но для меня различия настолько очевидны, что последние сомнения улетучиваются, когда вижу едва заметный шрам над левой бровью. В прошлом году муж, не устояв на ногах после принятия значительной дозы спиртного, скатился с лестницы и разбил лицо. В травмпункте наложили три шва.
– Знаешь, – уверенно начинаю, – в моей голове крутился с десяток вопросов, на которые я желала получить ответ. А сейчас хочу сказать лишь одно: какая же ты сволочь, Рома!
Дёргается в сторону от неожиданности сказанного, но останавливается, впиваясь в меня взглядом. С самообладанием у него всегда было не очень, и любой непредвиденный выпад мгновенно дезориентировал.
– Это вы у Парето научились видеть то, чего на самом деле нет? – Попытка улыбнуться проваливается, когда Рома нервно перебирает пуговицы на рубашке.
– Я не идиотка, более того, не слепая. Общалась с Вороновым. Настоящим. А тебя знаю восемь долгих лет. Невозможно быть тем, кем ты не был изначально. В твоём случае. Так что прямо сейчас я бы хотела знать, по какой причине я и дочь оказались на