В гостях у турок. Под южными небесами. Николай Лейкин
Всего три-четыре иконы древнего письма, а остальное все новейшее.
– Да-да… И к тому же как все плохо содержится, – подтвердила супруга. – Ты заметил в соборе? Даже пол деревянный не сплочен, а со щелями; настоящего отопления нет, а стоят переносные чугунки с простыми железными трубами, проведенными в окна. Не из особенно ревностных братья-славяне к своим храмам, – прибавила она.
– Есть что-нибудь еще осматривать? – обратился Николай Иванович к своему чичероне.
– На могилу Стамбулова можно съездить.
– А это далеко?
– Полчаса езды.
– Брось ты. Что нам на могилу Стамбулова ездить! – перебила их Глафира Семеновна. – Дом его видели, то место, где он был убит, видели – с нас и довольно.
– Княжескую печатницу[72] можно посмотреть, мадам ваше превосходительство, – предложил проводник.
– Ну ее! Какой тут интерес!
– Садитесь, мадам. Памятник Александру II вы еще не видали и памятник вашим русским лекарям, которые погибли в войну за болгарское освобождение.
– Вот это дело другое. Туда нас свезите. А потом в самый лучший ресторан. Я уж есть начинаю хотеть.
Фаэтон помчался. Опять пустыри между старых домишков, вросших в землю, опять начинающие строиться дома, но на улицах везде видно движение: ребятишки играют в какую-то игру, швыряя в чурку палками, бродят солдаты попарно и в одиночку, проезжают с возами болгарские крестьяне в овчинных куртках и шапках и везут то бочки, то сено, то солому, то мясо. По дороге попадались кофейни и пивницы и в них народ.
– Положительно, болгарская София не похожа на своего сербского брата Белград, – решил Николай Иванович.
– Ну а женского-то элемента и здесь на улицах немного. Простые женщины есть, а из интеллигенции, на ком бы можно было наряды посмотреть, я совсем мало вижу, – отвечала Глафира Семеновна.
– Однако мы видели десятка полтора дам.
– Да, и только в фаэтонах, куда-то спешащих, а прогуливающихся – никого.
Но вот осмотрены и памятники – очень скромный освободителю Болгарии Александру II и очень удачный по замыслу – врачам, погибшим в последнюю войну за освобождение Болгарии. Последний памятник помещается в обширном сквере и состоит из пирамиды, составленной из множества скрепленных между собой как бы отдельных камней, помещающейся на довольно высоком пьедестале. На каждом камне фамилия врача, и таким образом пирамида является вся испестренная именами.
– Древнюю мечеть еще можно осмотреть – Софья Джамизи, – предложил проводник. – Очень древняя, ваше превосходительство, так что боятся, чтобы не развалилась. Мы мимо нее проезжали. Она заколочена, но все-таки войти в нее можно.
– Хочешь, Глаша? – спросил жену Николай Иванович.
– Ну вот!.. Что я там забыла? Еще обвалится и задавит нас. Поедем лучше в ресторан обедать.
– Княжий менажери[73] есть с зверями в княжем саду, – придумывал проводник достопримечательности.
– Обедать, обедать, – стояла на
Типографию.
Зверинец.