В гостях у турок. Под южными небесами. Николай Лейкин
что в театре «Зора» представлена будет пьеса «Галилей».
– Да мы эту афишу, теперь я вспоминаю, сегодня утром видели на заборе, – проговорил Николай Иванович. – Ну, ведите нас, почтенный чичероне. Далеко это?
– Рядом, господине ваше превосходительство.
И супруги отправились в сопровождении малого в фуражке с надписью «Метрополь».
Идти действительно было недалеко. Чрез три-четыре минуты они подошли к дощатому забору, наскоро вымазанному охрой. В заборе была калитка, и около нее горел керосиновый фонарь.
– Вот сюда… – указал проводник на калитку и через нее ввел супругов на грязный немощеный темный двор. Вдали виднелось освещенное несколькими фонарями одноэтажное деревянное здание. К нему через грязь были проложены узенькие доски.
– Это-то театр «Зора» и есть? – спросил Николай Иванович, балансируя по доске.
– Для простого народа, ваше превосходительство. Самый простой театр.
По доскам все трое следовали гуськом. Глафира Семеновна, видя убожество театра, обернулась к мужу и спросила:
– Послушай, Николай, не вернутся ли уж нам назад? Что-то и на театр не похоже. Не то землянка какая-то, не то изба, вросшая в землю. Окна-то ведь совсем на земле.
– Иди, иди. Все-таки посмотрим, что за театр и какое такое представление, а не понравится – уйдем, – отвечал Николай Иванович.
Глафира Семеновна двинулась опять вперед.
Но вот и дощатые, как у сарая, широко распахнутые двери театра, освещенные фонарем с маленькой керосиновой лампочкой. Глафира Семеновна подошла к дверям и попятилась. Оказалось, что надо спускаться ступеней пять-шесть вниз.
– Нет-нет, я не пойду туда… Это подвал какой-то, – проговорила она.
– Подвал и то. Что же это у вас театр-то в склепе? – спросил Николай Иванович проводника, опередив жену и тоже заглянув вниз.
– Простой болгарский театр, – отвечал проводник. – Но только, кажется, я ошибся. Сегодня представления нет.
Из подвала доносилось несколько мужских голосов. По тону слышно было, что голоса переругивались. Проводник побежал вниз, тотчас же вернулся и объявил супругам, что спектакль сегодня отменили.
– Как отменили? Зачем же ты, братушка, вел нас сюда?.. – удивленно сказал Николай Иванович проводнику.
– Афиша… Объявление… – развел тот руками и, вынув из кармана зеленую афишу, при свете фонаря ткнул в помеченное на ней число.
– Ну а отчего же отменили?
– Левов мало собрали.
– Да оно и лучше. Все равно я в такой склеп не пошла бы, – заявила Глафира Семеновна.
– Но все-таки мне хочется посмотреть внутренность здешнего театра, – проговорил Николай Иванович. – Глаша, ты подожди здесь, а я спущусь вниз, – обратился он к жене.
– Нет-нет, я боюсь одна оставаться.
– Да с тобой наш «Метрополь» останется. Он тебя не даст в обиду.
И Николай Иванович спустился вниз. Внизу его обдало теплым, но сырым воздухом. Он очутился в дощатом некрашеном и даже из невыструганных досок коридоре. В нем