Личное дело красноармейца Антонова. Балашиха – Наро-Фоминск. Павел Шацкий
десять минут. Добежали и сразу юркнули в цех на первом этаже. За широкой дверью таилось оно – «царствие чесальное».
Сводчатый кирпичный потолок опирался на чугунные трубы, заполненные жидкостью. Такая хитроумная конструкция была призвана снизить вибрацию от агрегатов. Вдоль окон стройными рядами стояли чудные машины. Железные валы малые и большие, пузатые и тонкие, блестящие и шершавые громоздились друг на друга. Одни вращались медленно, другие быстро, приводимые в движение ременной передачей. Несмотря на установленную в конце прошлого века систему очистки воздуха, вокруг летали хлопковые ворсинки. Они, как назойливый тополиный пух, норовили забраться в глаза, ноздри и открытый рот. С непривычки, проглотив на вдохе хлопковое волокно, Пашка закашлялся.
– Ничего! Скоро привыкнешь. Поначалу все кашляют. Сейчас ещё хорошо. Маманя говорила, раньше система очистки воздуха и вовсе едва работала, без повязки на лице дышать было почти невозможно, – со знанием дела говорила провожатая, хлопая Пашку по спине.
Прокашлялся…
– Ну что, мастерица-чесальщица, рассказывай.
Поля вошла в образ:
– Так! Руки в валки и ремни не совать. И, вообще, убери лучше их в карманы. А то они у тебя как неприкаянные ходят. Того и гляди, под валок затянет, что я батьке твоему скажу? – деловито скомандовала девушка.
Наконец она почувствовала, что может Пашку удивить. А он-то раскрыл рот, глаза таращит на паутину хлопковой нити, которую с валков снимают.
– Это только середина процесса. К нам с дороги приходит прессованный хлопок, называют его «бумагой». Его разрезают полосами. Он в отбой проходит, притирку. Дразнят его и чешут. На чесальных машинах через валки проходит, вытягиваясь волокнами, как паутинка.
Пашка засмеялся, зашелся так, что не разобрать, что говорит:
– Д-д-д-д… Дразнят, значит! Весело у вас тут, сначала дразнят, потом чешут! – смеялся он, заражая и Полюшку своим заливистым хохотом.
Просмеялись, умолкли, поймав на себе несколько едких взглядов работников смены.
– Ладно, слушай дальше, – серьёзно сказала провожатая. – Чем длиннее волокно, тем лучше. Но главное, не оборвать. А если короткое волокно слетит, ничего. Такое либо в очистку засосёт, либо тебе в рот, – сказала Поля, и ребята вновь захохотали, между делом снимая ватные ворсинки друг у друга с бровей, глаз, губ.
Это было их первое прикосновение. То есть за руки-то они уже держались, но вот так…
– Пойдём! Хватит стоять. Через пять минут начнётся смена, а я ничего тебе не показала, – встрепенулась Пелагея.
Прервав минутное оцепенение, она, вцепившись в Пашину руку, потащила его по проходу между станками. Пашка озирался по сторонам. Он и не думал, что это может быть так увлекательно: всё вращается, крутится, грохочет. И в этом «чесальном царстве» Поля – королева.
Провожатая попутно со всеми здоровалась, деловито подбоченившись спрашивала у мастериц,