Такие же, как мы.
зажмурилась, но всего на пару мгновений. Она не хотела встречать смерть с закрытыми глазами. Это очень страшно – не узнать даже, что ты умер. Их с Мирандой мама умерла во сне, и хотя все вокруг говорят, что это самая спокойная, самая мирная и мягкая смерть, Кэтрин себе такого не пожелала бы.
Капсула была не слишком большой – около трех метров в высоту и примерно полтора в нижней, самой широкой части. Кэтрин не заметила у нее никаких швов, она словно была монолитной. И все же каким-то образом в этом монолите появилось отверстие, оно росло, расширялось, причем делало это как-то странно. Это не было похоже на постепенно открывающуюся дверь. Казалось, что нечто пробивается оттуда, изнутри. Словно птенец проклевывается из яйца.
Кто-то в толпе журналистов охнул. Операторы в спешке проверяли свою аппаратуру, чтобы убедиться, что все работает в штатном режиме. Агент Карлайл держал руку на груди и Кэтрин догадывалась, что он сжимает крестик.
Капсула слабо, еле заметно мерцала. Так может мерцать экран телевизора или монитор. По всей ее гладкой поверхности пробегали с трудом различимые волны. Черный провал в центре "груши" увеличивался, и пока он рос, мерцание тоже усиливалось.
"Вот, сейчас. – подумала Кэтрин. – Сейчас что-то произойдет. Оно рванет и я не успею даже сделать последний вдох."
И вдруг все кончилось. Мерцание оборвалось, волны застыли. Отверстие больше не росло.
Стоявший слева от Кэтрин Бенвенуто прерывисто вздохнул. Кэтрин почти не сомневалась: он думал примерно о том же, о чем и она.
И вдруг, впервые за все время, таинственная капсула издала звук. Она попросту треснула – узкие полосы разбежались во все стороны от дыры. Это напоминало паутину с сидящим в ее центре жирным, черным пауком. Трещин становилось все больше и наконец капсула начала просто разваливаться на куски. Падая на землю, обломки таяли, словно пломбир на солнце, и превращались… в воду? По крайней мере, эта жидкость была совершенно прозрачной и легко впитывалась в почву. Кэтрин принюхалась, но не ощутила никаких посторонних запахов.
Капсула распадалась на части, весь процесс занял от силы полминуты, но Кэтрин все равно казалось, что прошла целая вечность. Вечность она наблюдала за тем, как космический аппарат пришельцев разваливается, словно ореховая скорлупка, по которой ударили молотком, а эти куски просто тают, превращаясь в воду. Это было странно, это завораживало, но и чертовски пугало. Напоминало еще одну жестокую насмешку над физикой и вообще всей известной людям наукой.
Толпа по-прежнему молчала. Все ждали, затаили дыхание, почти не моргали.
Последние кусочки упали, обнажив черную сердцевину – именно ее было видно сквозь разлом. Если продолжать аналогию с яйцами, можно сказать, что эта темная масса могла бы считаться желтком – разумеется, протухшим. Кэтрин знала, что у китайцев есть такая популярная закуска – "столетнее яйцо". Куриное или утиное яйцо погружают в щелочную среду без доступа воздуха и оставляют так на длительный срок