Дикарь. Алексей Жак
сам понимаешь. А обычно, весь экипаж уже к шести часам в ресторане встречается. Там, за столиком и вахту сдают.
Заметив недоверчивый взгляд Сергея, Макс добавил:
– Ладно, сам увидишь. А пока, иди, выписывай пропуск. Кстати, ты, где жить будешь?
– Как где? – Сергея настолько озадачил вопрос, что про пропуск он забыл спросить. Какой пропуск, если крутящийся турникет на проходной был не заперт, а в стеклянной будке ни души.
– Ну, в центре города есть гостиница для моряков со всеми удобствами: душ, телевизор, столовая. Если тут, то выбирай любую пустую каюту. Только удобства здесь сомнительные: жрать на территорию завода нужно идти, вода не всегда бывает.
– Я – в гостинице остановлюсь, – ответил Сергей.
– Валяй. Ее не спутаешь, там она одна такая – высокая башня, небоскреб. А, закончишь дела с обустройством, приходи вечером в ресторан «Зазеркалье». Это рядом с гостиницей. Там обо всем окончательно и договорим…
Тучная бабуля в мундире железнодорожника с молоточками в петлицах, – так показалось Сергею, ибо он не разбирался ни в обмундированиях, ни в формах сухопутных военных, – на этот раз сидела в стеклянной будке на проходной. На сколоченном из досок топчане за ее спиной валялась ночная чеховская шинель, не новая, тертая-перетертая. Наверное, ровесница хозяйке. Наверное, передавалась по вахте и служила верой и правдой. Наверное, значилась в интендантской тетрадке как шинель шерсть для вахтенной службы, одна штука. Она также молниеносно, как до этого вязала крапчато-серую шагрень, отбросила длинные острые спицы в сторону и обернулась на слова Сергея:
– Где бюро пропусков?
– Бюро пропусков там, – и продолжила мастерски, как искусный фехтовальщик вертеть сталью, отражая выпады, протыкая ткань с лёгкостью заядлого дуэлянта, и нить, увлекаемая в схватку, толчками ссыпалась гирляндой с ворсистого клубка.
Дверь была приоткрыта в темный с голыми стенами закуток, в котором белым эмалевым пятном таилась еще дверь, глухая. Постучал. Дождавшись «войдите», вошел. Четыре квадратных метра – настоящая клеть с зарешеченным окошком для любопытного взгляда. Канцелярский стол был прислонен к стене для устойчивости. Кипа брошюр пирамидой, кирпичик к кирпичику, лежали неровно: там вылез, тут пустота, а здесь вовсе вклинился поперек. На полке сбоку ворох бумаг. На стекле поверх стола те же бумаги разбросаны. Часть из них на полу. Какие-то исполосованные бланки невообразимых цветов: тусклой зелени и стрихнина. Блики от лампы под пестрым абажуром играли на посечённой, в заусеницах поверхности стола. Как на зимнем замерзшем пруду порезанный коньком лед. Дополнение к немудренному канцелярскому скарбу за столом женщина бальзаковского возраста – голова опущена, фигура худая согнутая.
Сергея раздражали кабинетные работники, сидячие труженики, особенно бухгалтеры в бархатистых нарукавниках, но как она посмотрела, подняв голову!
– У вас можно получить пропуск?
Женщина