.
стремился в чащу леса
от дивана и кормов,
от хозяйки-поэтессы,
от сметаны и прогресса.
От незыблемых основ.
«Я, – кричал он, – не домашний.
Я почувствовал в себе
после ряженки вчерашней
зов природы в тазобе́-
дре́нном старческом суставе,
и хочу покинуть кров —
храм незыблемых основ».
Услыхав такие речи,
поэтесса покалечить
вознамерилась кота.
Явно ж, сука, неспроста
ищет веник злополучный.
Ой, ребята, эта штучка,
доложу вам, ещё та!..
И вздохнул кот: «Не готов
уходить от жирных мисок,
от сметаны и сосисок…
от незыблемых основ».
какой-то странный фиолетовый романс
Где едреня, там и феня
живёт.
Если ссорятся, посуда —
вразнос.
А наутро в гематомах
живот
и расквашен фиолетовый
нос.
Я по жизни, как впотьмах —
наобум.
Мимо куч незаработанных
тыщ.
Если пяди, как отметки
во лбу,
то седьмая – фиолетовый
прыщ.
Может, ну его – учебный
процесс,
Гарри Поттер не сильней
аль почин.
Одиночество для всех
поэтесс,
то же самое, что секс
для мужчин…
Зажигаю фиолетовый
свет,
разрываю заколдованный
круг.
И плевать, что мой романс
не допет,
в театральности заломленных
рук.
от… до…
Одним – халява пышных биеннале,
другим – метлой размахивать на Пресне.
Но всем: родился – галочка в журнале,
а умер – крестик…
не верь…
«Не верь, не бойся, не проси, —
бубнил знакомый каторжанин, —
терпи, когда дитё рожаешь,
когда тошнит тебя в такси.
Не верь гламурным мужикам:
сто к одному – сбегут от свадеб.
В уме одно – подкрасться сзади,
шепча о прелестях багам.
Не бойся призрачных людей.
Куда опасней страж в погонах,
что́ рядом с ним щипач вагонный! —
козявка мелочных страстей.
Не смей вымаливать слезой
вниманья бросовых пиитов.
У них сплошная «дольче вита»…
Стихи? У всех ни в зуб ногой».
сон
Утро ко мне
подползает лениво,
тянет за краешек
старого пледа.
Только во сне
это детское диво:
рваная варежка,
за́ руку с дедом…
хаос…
Кто в погосты под Москвою – ничком, кто трамбует косогор под Казанью,
а судьба своим корявым крючком с «мёртвых пе́тель» набирает вязанье.
Где от беса в небеса – с гулькин