Балканские призраки. Пронзительное путешествие сквозь историю. Роберт Каплан
которая основана на «массовых символах».
Например, Канетти пишет, что массовым символом англичан является «море… Все катастрофы англичанина связаны с морем. ‹…› Его жизнь дома – лишь дополнение к жизни в море; ее основные характеристики – безопасность и монотонность». Для немцев массовый символ – «марширующий лес». Для французов – «их революция». Для евреев – «Исход из Египта. ‹…› Образ массы, движущейся год за годом по пустыне, стал массовым символом для евреев»[9]. К сожалению, Канетти не стал рассматривать балканские народы. Психологически замкнутая, племенная природа сербов, хорватов и прочих делает их столь же подходящими для массовых символов, как и евреи, и гораздо более подходящими, чем англичане или немцы.
Хорваты этнически неотличимы от сербов. Они принадлежат к одной славянской нации, говорят на одном языке, их имена обычно тоже не различаются. Поэтому их идентичность основывается только на римском католицизме. Следовательно, массовым символом хорватов может быть Церковь, или, более конкретно, запутанное и критикуемое наследие архиепископа Степинаца.
Факты, связанные с его карьерой архиепископа во время войны, психологически раскалывают сербов и хорватов (и, следовательно, Югославию) сильнее, чем что бы то ни было иное. По этой причине – и чтобы быть честным по отношению к этому человеку – некоторые из этих фактов требуют нашего внимания.
10 апреля 1941 г., вслед за вторжением немецких и итальянских войск, фашисты-усташи провозгласили создание «Независимого государства Хорватия». Реакция архиепископа Степинаца была «радостной», поскольку он считал создание «свободной» Хорватии божественным благословением на тринадцатый век с начала формирования тесных уз Хорватии с Римской церковью. 16 апреля он нанес официальный визит лидеру усташей Анте Павеличу. 28 апреля в послании хорватскому духовенству он писал:
Настали времена, когда говорит не язык, а кровь с ее мистической связью со страной, в которой мы появились на свет Божий. ‹…› Разве надо говорить, что теперь кровь струится быстрее по жилам, что сердца в груди бьются чаще… Ни один честный человек не может отрицать этого, ибо любовь к своему народу прописана в законах Божьих. Кто может упрекнуть нас, если мы как духовные пастыри внесем свой вклад в гордость и радость народа… В этом легко видеть руку Божью.
Нельзя сказать, чтобы Степинацу нравились немцы или что он доверял им. Нацистскую идеологию он считал «языческой». Но на протяжении многих лет у него выработался маниакальный страх перед коммунизмом, и он, как и многие его современники в Ватикане, усматривал связь этой идеологии с Русской православной церковью и, по ассоциации, с православной церковью Сербии. В 1935–1936 гг., когда он был архиепископом-коадъютором, под его влиянием полуофициальная газета хорватской церкви Katolicki List агрессивно нападала на «иудомарксистов» в России, «чуждых народу, над которым захватили власть». Но к 1937 г. Степинац
В последние десятилетия, отчасти благодаря выдающемуся положению Иерусалима в ближневосточной политике, можно сказать, что Стена Плача вытесняет Исход как массовый символ евреев.